Слова сияния

– Ну разумеется, они… – Он умолк при виде широкой улыбки Лопена. Буря бы побрала этого гердазийца. Сколько из его болтовни предназначалось для того, чтобы создать впечатление тупости? Каладин не раз слышал, как люди шутят о том, какие гердазийцы тупые, но Лопен мог заболтать любого из таких шутников. Разумеется, половина из собственных шуток Лопена была о гердазийцах. Он, похоже, считал их особенно смешными.

По мере того как они приближались к плато, мертвая тишина уступала низкому гулу тысяч людей, собравшихся на ограниченном пространстве. Каладин и Лопен наконец-то преодолели ряды казарм и вышли на природную террасу прямо над площадкой для построения, с которой открывался выход на Расколотые равнины. Там были тысячи солдат. Большие подразделения копейщиков, чуть меньшие отряды светлоглазых лучников, гарцующие на лошадях офицеры в сверкающих доспехах.

Каладин тихонько ахнул.

– Что? – встревожился Лопен.

– Я всегда надеялся это увидеть.

– Это? Сегодня?

– Когда я был юношей и жил в Алеткаре, – пояснил Кэл, неожиданно во власти чувств. – Мечтая о воинской славе, я воображал это. – Он и помыслить не мог о зеленых новичках и едва обученных солдатах, какие были в армии Амарама. И не представлял себе жестоких, пусть и готовых к действию, громил из армии Садеаса – или даже быстрых ударных отрядов, которые Далинар отправлял в вылазки на плато.

Он воображал именно это. Армию, выстроившуюся для большого похода. Высоко поднятые копья, развевающиеся знамена, барабанщики и трубачи, гонцы в ливреях, письмоводительницы верхом на лошадях и даже королевские духозаклинатели, отгороженные от всех, скрывшиеся от посторонних взглядов за полотняными стенами шатров.

Каладин теперь знал, какова война на самом деле. В битвах не было славы, только лишь люди, что лежали на земле, кричали и бились в конвульсиях, путаясь в собственных внутренностях. Были мостовики, которые бросались навстречу ливню стрел, и паршенди, которые умирали, не допев своих песен.

Но в этот миг Каладин позволил себе снова помечтать. Он позволил юноше глубоко внутри себя насладиться зрелищем, которое тот наивно воображал. Кэл притворился, что этих солдат ожидало что-то чудесное, а не еще одна бессмысленная бойня.

– Ого, а кое-кто на самом деле решился, – сказал Лопен, тыкая пальцем. – Только погляди на это.

Судя по знаменам, к Далинару пока присоединился лишь великий князь Ройон. Однако Лопен указывал в сторону войска – поменьше и не столь хорошо организованного, – которое текло на север по широкой открытой дороге вдоль восточного края военных лагерей. По меньшей мере еще один великий князь ответил на зов Далинара.

– Давай найдем Четвертый мост, – попросил Каладин. – Хочу проводить ребят в путь.

– Себариаль? – переспросил Далинар. – Войска Себариаля присоединились к нам?

Ройон, сидевший в седле, хмыкнул и потер руки, словно собираясь их вымыть.

– Думаю, нам стоит радоваться любой поддержке.

– Себариаль, – потрясенно повторил Далинар. – Он не посылал своих людей даже на ближние вылазки, где отсутствовал риск столкнуться с паршенди. С чего вдруг он выступил сейчас?

Ройон покачал головой и пожал плечами.

Далинар развернул Храбреца и направил его к приближающейся группе, как и Ройон. Они миновали Адолина, который ехал чуть позади, бок о бок с Шаллан, в сопровождении его и ее охранников. Ренарин, разумеется, был с мостовиками.

Девушка ехала верхом на одной из лошадей Адолина – изящном мерине. Чистокровный возвышался над ним, точно башня. Веденка надела дорожное платье, какие носили обычно посланницы, с доходившими до талии разрезами спереди и сзади. Под платьем на ней виднелись лосины – в общем-то, шелковые штаны, но женщины предпочитали называть их по-другому.

Далее двигалась большая группа ученых и картографов Навани, включая Исасика, ревнителя и королевского картографа. Они передавали друг другу карту, нарисованную Шаллан. Исасик ехал чуть поодаль, задрав подбородок и демонстративно игнорируя похвалы женщин, адресованные карте веденки. Далинару требовался весь этот ученый люд, хотя князь предпочел бы обойтись без них. Каждая письмоводительница, отправившаяся в поход, представляла собой еще одну жизнь, которой он рисковал. Хуже того, Навани тоже была с ним. Он не смог ей возразить в ответ на довод: «Если ты считаешь, что девочка будет в безопасности, значит я тоже буду в безопасности».

Пока Далинар ехал навстречу к приближавшейся процессии Себариаля, его догнал Амарам – в осколочном доспехе и развевающемся за спиной золотом плаще. У него был отличный боевой конь, громадный шиноварский тяжеловоз. Но рядом с Храбрецом он все равно выглядел как пони.

– Это Себариаль?! – изумился Амарам, указывая на надвигающееся войско.

– Похоже на то.

– Отошлем его?

– Это еще зачем?

– Ему нельзя доверять, – бросил Амарам.

– Он держит слово, насколько мне известно, – заметил Далинар. – О большинстве я и этого сказать не могу.

– Он держит слово, потому что никогда ничего не обещает.