Слова сияния

— К счастью, — ответил Каладин, — мы тоже.

Она оглядела его сверху донизу.

— Это ты, так ведь? Тот, о ком все говорят?

— Может быть.

Дженет фыркнула.

— Тебя нужно подстричь. Хорошо, слушайте, солдатики! Мы собираемся делать все правильно. Я не позволю вам навредить моим лошадям, ясно? Слушайте и слушайте хорошенько.

За этими словами последовала одна из самых скучных и затянувшихся лекций в жизни Каладина. Женщина повторяла снова и снова об осанке — спина прямая, но не слишком напряженная. О том, как заставить лошадь двигаться — тычок пятками, но не слишком резкий. О том, как ехать верхом, как относиться к животному, как правильно держать поводья и как удерживать равновесие. Все это до того, как позволить хотя бы прикоснуться к одному из созданий.

В конце концов скуку прервало прибытие человека верхом. К сожалению, наездником оказался Адолин Холин, скакавший на белом монстре, которого называл своим конем. Животное возвышалось на несколько ладоней над всеми лошадьми, что им показывала Дженет. Конь Адолина, с его массивными копытами, блестящей белой шкурой и бездонными глазами, выглядел так, будто принадлежал к совершенно другому виду.

Адолин с ухмылкой оглядел мостовиков, затем поймал взгляд главного конюха и улыбнулся менее снисходительно.

— Дженет, — сказал он. — Очаровательно выглядишь сегодня, как и всегда. Это что, новое платье для верховой езды?

Женщина наклонилась не глядя — она как раз рассказывала о том, как управлять лошадьми — и подняла с земли камень. Спустя мгновение она повернулась и бросила его в Адолина. Принц уклонился, подняв руку, чтобы защитить лицо, хотя Дженет и промазала.

— Ой, да ладно тебе, — начал было Адолин. — Ты же больше не расстроена тем...

Еще один камень. Этот пришелся по руке.

— Ну, ладно, — сдался Адолин и погнал своего коня прочь, ссутулившись, чтобы представлять менее удобную мишень для камней.

В конечном счете, после того как Дженет на своем примере продемонстрировала, как седлать и обуздывать лошадь, она закончила лекцию и посчитала их достойными коснуться некоторых лошадей. Несколько ее конюхов, как мужчин, так и женщин, засуетились на поле, чтобы выбрать подходящих верховых животных для шестерых мостовиков.

— В вашем штате довольно много женщин, — заметил Каладин, обратившись к Дженет, пока конюхи работали.

— Верховая езда не упомянута в «Искусствах и величии», — ответила она. — Тогда о лошадях знали мало. У Сияющих были ришадиумы, но даже из королей мало кто имел доступ к обычным лошадям.

Дженет прятала безопасную руку в рукаве в отличие от большинства темноглазых женщин-конюхов, которые носили перчатки.

— И это важно, потому что?.. — спросил Каладин.

Нахмурившись, она посмотрела на него в недоумении.

— «Искусства и величие»... — подсказала Дженет. — Устои мужских и женских искусств... Ну, конечно! Я все смотрела на узлы капитана на вашем плече, но...

— Но я всего лишь невежественный темноглазый?

— Конечно, если именно так вы предпочитаете себя называть. Без разницы. Слушайте, я не собираюсь читать вам лекцию об искусствах — я уже устала вещать для ваших людей. Давайте просто условимся, что каждый, кто хочет, может быть конюхом, ладно?

Ей недоставало лоска, которого Каладин ожидал от светлоглазых женщин, и он счел это приятным. Лучше женщина, которая откровенно снисходительна, чем наоборот.

Конюхи выводили лошадей из загона к манежу в форме кольца. Группа паршменов с понурыми взглядами принесла седла, потники и уздечки — после лекции Дженет Каладин знал, как называется подобное снаряжение.

Он выбрал животное, которое казалось не слишком злобным, — приземистую лошадку гнедой масти с косматой гривой. Каладин оседлал ее с помощью конюха. Рядом уже закончил Моаш и пытался забросить себя в седло. Когда конюх отошел, лошадь Моаша двинулась сама, без его понуканий.

— Эй! — сказал Моаш. — Стой. Ух ты! Как мне заставить ее остановиться?

— Ты бросил поводья, — ответила ему Дженет. — Штормовой дурак! Ты хотя бы слушал?

— Поводья, — сказал Моаш, хватая их.— А я не могу просто хлопать ее по голове хворостиной, как чуллу?

Дженет потерла лоб.

Каладин посмотрел в глаза выбранного чудовища.

— Послушай, — мягко сказал он, — ты не хочешь это делать. Я не хочу это делать. Давай к взаимному удовольствию покончим со всем этим как можно быстрее.

Лошадь тихо фыркнула. Каладин глубоко вздохнул, схватился за седло, как ему объяснили, и поднял одну ногу в стремя. Он раскачался и забросил себя в седло. Затем ухватился за луку седла мертвой хваткой и стал крепко держаться, готовый быть сброшенным, когда зверь понесет.

Его лошадь склонила голову и начала лизать камни.

— Эй, ну-ка, — пробормотал Каладин, поднимая поводья. — Пошла! Двигайся!

Кобыла его проигнорировала. Каладин попробовал ткнуть ее в бока, как ему говорили. Животное не сдвинулось с места.

— Считается, что ты какая-то разновидность повозки с ногами, — сказал Каладин лошади. — Ты стоишь больше, чем деревня. Докажи мне, что это правда. Пошла! Ну же! Вперед!

Лошадь лизала камни.

«Чем занимается это создание?» — подумал Каладин, наклоняясь набок.