Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ)

Ждали в саду на всякий случай. Дом, конечно, каменный, но там места меньше. Кайе — как же иначе! — явился не один, притащил свой рыжий беспамятный хвост. Хм, а полукровка куда смелей выглядит, чем у реки и немногим позже! Наглеет помаленьку.

— Этот снова сутки пропадал в чаще, — проговорил Къятта голосом, в котором сквозило желание свернуть кому-нибудь шею. И первым — непутевому брату.

Пожилой человек нетерпеливо двинул рукой, веля молчать. Он пристально всматривался в обоих подростков и Огоньку показалось — очень обеспокоенно смотрит, но вовсе без гнева. Все еще не может поверить, что полукровка не прислан ради чего-то недоброго? На всякий случай он чуть подался назад, за спину Кайе. Не совсем уж открыто, но… Раз уж тот пока защищает лесного найденыша, а остальные не хотят или не могут противостоять.

— Мне надоело, — ровно сказал Къятта, наклоняясь в сторону и вскидывая ладонь. Она взорвалась белым… и погасла, вспышка никому не причинила вреда.

— Остынь, — сказал дед, с трудом выдыхая. — И ты тоже, — он поднял палец, указывая на младшего внука, который уже готов был кинуться на брата. — Вот уж из-за чего ссориться!

Оглядел Огонька, качнул головой и проговорил задумчиво:

— Но пусть пока живет — ребенок.

— Ребенок?! — очень тихо и очень отчетливо переспросил Къятта. — Он старше, чем кажется. Ему тринадцать, не меньше. В его возрасте… — глянул на брата. Юноша повернулся и сжал пальцы на плече Огонька, похоже, непроизвольно. От боли тот едва не закричал. Знал уже эту хватку.

Глава Рода обратился к Кайе.

— Я тебя просил надолго не уезжать.

— А смысл тогда? Только добраться, и назад? — мрачно откликнулся Кайе, но взгляд отводил. — Один я не раз…

— То один. Ты ведь понимаешь, что будет, даже если он и впрямь никем не подослан? — спросил спокойно — и от ровного этого тона неприятные мурашки побежали по коже Огонька.

— Я знаю, что делать, — отрезал Кайе, хмуро смотря из-под густой лохматой челки.

— Его можно отправить в Чема, там хорошо устроить. Не ближе, за пределы земель Асталы — иначе ты будешь искать и найдешь. Поверь, это лучший выход, ты и сам понимаешь. Я вижу, что вам интересно вместе… но лучше сейчас закончить.

— Нет, — сказал Кайе. — Память… ну ее, ни к чему. И… и все, довольно!

— А я не про память.

А взгляд Къятты был совсем уж убийственным — под ним Огонек почувствовал себя чем-то вроде дождевого червя. Больного всеми мыслимыми болезнями и непригодного даже удобрять землю.

— Я не хочу, — сказал Кайе.

— Что ж, ты решил. Следить за ним мы будем все равно, в остальном ты сам выбрал. Идите. Пусть мальчик отдохнет, он не привык столько ездить верхом.

— Думаешь, мне всё это нравится? — сказал Ахатта, провожая взглядом запыленные фигуры в штанах и безрукавках, перемазанных зеленым соком и смолой. — Он умеет привязываться совершено по-глупому. Лучше бы сам разочаровался побыстрее.

Къятта только рукой махнул раздраженно.

— Пока ты будешь ждать…

— Может, мы совершаем ошибку, и она непоправима, но пока ничто не говорит за то, что на полукровке какой-то приказ. Натиу заходила к нему каждую ночь, пока был тут, спрашивала спящего — никаких изменений. А Кайе увлекся этой игрушкой… лучше уж он сам все сделает, чем мы станем для него противниками. Вспомни девочку, которую он хотел привести в семью…

Остановился, с удовольствием вдохнул сладкие, влажные запахи сада.

— А если этот, как его… Огонек тут задержится, может быть и полезен — найденыш полностью наш, у него нет родных и друзей, бежать некуда… и слушать он будет — нас.

— Он же глупее лесного голубя, — поморщился Къятта.

— Да какая разница. Будь он хоть лягушонком, дело-то в Кайе. Но за пределы Асталы их больше пускать нельзя. Нам двоим он подчинится. Найди ему дело здесь. Или пусть отправятся на поселение с проверкой и провожатым, лишь бы мы твердо знали, где он. Да и занятым быть — полезно. Я в его годы…

**

На другой день Кайе с утра не явился, но передал через мрачного крепыша, что будет к вечеру. Поэтому Огонек сперва отоспался как следует, сам себе удивляясь — привык подниматься с рассветом; потом поел, а после рискнул выбраться в сад — крепыш указал, где позволено быть. Видно, после вчерашней ссоры с присутствием в доме полукровки худо-бедно смирились.

Так что у Огонька можно сказать сегодня был праздник. Сидеть на мощеной гладкими камнями теплой дорожке — встать опасался, чтоб не увидели лишний раз, дожевывать остатки лепешки, смаковать, отделяя один от другого, ароматы зелени, сырой земли, свежих почек — и как в лесу, и совсем незнакомое.

Вдали зарокотал барабан, не страшно, как в городе, а задорным призывом к танцу. Ритм что-то смутно напомнил, и Огонек запел, только на середине песни осознав, что поет.

Люди хотели пить,

Хотели вина,

Но вместо вина у них были только

Лепестки цветущей акации

Ах, солнце послало им свою кровь -

Люди были пьяны до утра!