Словацкие повести и рассказы

Вдруг он остановился, всплеснул руками от удивления и шумно вздохнул.

— Скрипка, музыка! — кричал он радостно. Он захлопал, захохотал. — Ты играть? — спросил он, показывая пальцем на Ондрея.

— Я, — сказал Ондрей.

— Играй, — приказал лейтенант Дуц.

Ондрей посмотрел на брата и, когда тот кивнул, взял скрипку и смычок. Немец затих, стал серьезным. Ондрей заиграл. Корова заволновалась, задвигалась, ткнулась носом в перегородку. Яно успокаивающе похлопал ее. Мелодия наполнила хлев. Немец слушал, склонив голову набок, и вдруг заорал:

— Хватит музыка! Тихо!

Ондрей перестал играть и снова посмотрел на брата. Яно приложил палец к губам, показывая Ондрею, чтобы перестал. Тот опустил руки.

— Дай, — показал немец на скрипку. — Дай мне. Будет моя…

Немец протянул руку.

Ондрей снова посмотрел на брата. Яно кивнул, показывая, чтоб отдал скрипку немцу. Медленно, неохотно двигались руки Ондрея. Лейтенант Дуц схватил скрипку, приложил к подбородку, улыбаясь. Потом повернулся и хотел выйти из хлева.

Тогда это и произошло.

Яно не успел и крикнуть. Лейтенанту Дуцу осталось еще два шага до порога, когда Ондрей стукнул по лоханке и закричал: «Стой!»

Немец остановился, оглянулся, сразу протрезвел. Он выпустил скрипку из рук и схватился за револьвер. Но раньше, чем он успел выстрелить, Ондрей взмахнул рукой. Нож мгновенно вонзился в грудь лейтенанта. Яно глухо вскрикнул, но лейтенант не издал ни звука. Только схватился рукой за грудь, голова у него поникла, ноги подломились в коленях, и он упал.

— О господи, — вскрикнул Яно, подбежав к Ондрею, — ведь ты ж его!..

— Замолчи! — остановил его Ондрей. — Закрой хлев и принеси топор! — приказал он.

Яно выбежал и прикрыл за собой ворота. Ондрей нагнулся, поднял скрипку и смычок, положил их на подоконник. И наконец глубоко вздохнул. Он подошел к немцу, закрыл ему глаза. Тут вбежал Яно с топором. Ондрей выхватил топор и стал выламывать в коровьем стойле деревянные планки. Они быстро выкопали яму.

— Бери! — приказал Ондрей. Он взял немца за плечи, а Яно — за ноги.

Тело было тяжелым. Они подтащили его к яме и быстро опустили. Прикрыли сеном и соломой, завалили навозом. Потом прибили деревянные планки, спрятали топор.

— А теперь чего? — спросил Яно.

— Мне кажется, — проговорил Ондрей спокойно, — что лейтенант Дуц дезертировал. Ведь Красная Армия недалеко!

Яно немного успокоился.

Старушка мать вышла на крыльцо, весеннее солнце освещало ее волосы и согревало ее.

— Смотри-ка, сын, — сказала она Яно, — первая теплая весна после войны. Вот если бы Ондрей был с нами!

— Сегодня придет, — сказал Яно.

— Это очень хорошо, — сказала мать спокойно.

— Вы думаете? — недоверчиво спросил Яно.

— А отчего нет? — удивилась мать.

— Значит, вы его плохо знаете, — проговорил Яно, — Найдет на него — всем нам плохо будет…

Ондрей пришел около двух часов дня. Он поздоровался с матерью, в своей комнате распаковал чемодан.

— А где Яно? — спросил он, садясь в кухне за стол, когда мать наложила ему миску галушек.

— В поле, где ж ему быть, — ответила мать.

— А что нового?

— Да есть кое-что, — ответила спокойно мать. — Но ты сперва поешь, потом я тебе расскажу…

Он посмотрел на нее с удивлением, но продолжал есть. Когда напился молока, он сложил руки на столе, отодвинул пустую тарелку и обратился к матери:

— Ну, я слушаю, говорите.

Мать села против него.

— Ну, как бы это тебе сказать, — начала она осторожно. — Понимаешь, кое-что у нас изменилось…

— Говорите прямо, — нетерпеливо сказал Ондрей.

— Ну, раз ты хочешь, — заговорила медленно мать. — На той неделе был у нас председатель кооператива, Рудо Борик, ты ведь знаешь его.

— Знаю.

— Ты видишь, я уже старая, работать не могу, мне трудно дышать, да и в боку колет… Ты живешь в городе, когда еще тебя дождешься… А Яно один наше поле не одолеет… Вот я и записалась!

— В кооператив? — спросил Ондрей шепотом, будто не веря собственным ушам.

— Да, в кооператив, — ответила мать.

— А, чтоб вас! — Ондрей вскочил, ударил кулаком по столу. — А меня, старшего, вы что же, со счетов сбросили?! — взревел Ондрей, выскакивая на середину комнаты.

— Да что ты, сынок, — запричитала мать и подбежала к нему.

— Как вы могли, что вы наделали! — не унимался он и оттолкнул мать так, что она упала между стульями.

Она вскрикнула и не поднялась. Ондрей даже не посмотрел на нее, а быстро выбежал из дому. В это время в дом заглянула соседка Тера.

— Что с вами, тетка? — наклонилась она к старухе.

— Ох, болит, — тяжело вздохнула та. — Вот тут в боку, ребра…

— Это он, что ли?

— Не спрашивай, девочка, не спрашивай!

Ондрей побежал вверх по деревне. Он ни с кем не здоровался, только бежал, будто ума лишился. Люди смотрели ему вслед, а старики сокрушенно качали головами. Немного времени спустя он с шумом вбежал в правление кооператива. Секретарша испугалась, но председатель Рудо Борик спокойно встал из-за стола.

— Верни заявление, и немедленно! — крикнул Ондрей.

— Какое заявление? — спокойно спросил председатель.

— То, что мать подписала.

— Ты разве не сядешь? — спросил председатель.