Словесное древо

Знаю, что под Москвой есть санаторий «Ильинское», но там политические комиссары

на готовом положении прохлаждаются. Где уж нам грешным!

Как процветает русское искусство? Или теперь вслух нельзя задавать таких

неблагонадежных вопросов?

Один Алексей Михайлович сказал Успенское Филиппово слово. Вы пишете о

стихах. Стыдно мне выносить их на люди. Они уже с занозой, с ядком. Бесенята обсели

их, как муху. И пишу я мало. В месяц раз. Печатаюсь в крохотной уездной газетке.

Присылаю Вам и прозу свою — думаю, не помеха будет то, что она была пропечатана в

упомянутой газетке: никто этого не знает. Вы спрашиваете цену моих стихов. Мне бы

денег и не надо - если бы центральный кооператив, что ли, выслал мне мануфактуры на

штаны 2 аршина да на кафтан 4!/2 аршина, к нему же испода 8 аршин, да ниток

160

черных, 30-й номер, три катушки. Всё же черного или вообще темного цвета. Только не

«хаки». Был бы я одет на зиму. Ведь живой о живом и смышляет. Еще прошу Вас

высылать мне журнал, передать Есенину, чтобы он написал мне, как живет и как его

пути.

До свидания, Виктор Сергеевич, приветствую Вас из жизни, а если пропаду, то из

смерти.

Николай Клюев. Адрес: г. Вытегра, Пудожский тракт, дом Абрамковой, Николаю

Ильичу Архипову для Н. Клюева. Пишите заказными.

133. И. И. ИОНОВУ

Осень 1919 г. Вытегра

Дорогой товарищ, я получил от Вас две тысячи рублей, окромя трех тысяч, которые

пошли в счет книги моей «Огненное восхождение». Я благодарен Вам за Ваше доброе

отношение как за материальную помощь, но меня несказанно радуют два-три слова в

Ваших письмах, в которых притаилась просто человечность, если не сказать

милосердие. Мои друзья, которые передавали Вам рукопись моей книги, люди очень

чистые и чуткие, уверяют меня, что Вам можно поведать не одни денежные

соображения. Они настояли на том, чтобы я обратился к Вам с настоящим письмом о

следующем: идет зима страшная, осьмимесячная гостья с мерзлым углом, с

бессапожицей, с неизбывным горем сиротства и беспощадного недуга моего. Волосы

становятся дыбом, когда я подумаю о страшной зимовке с соломенной кашей в

желудке, с невоплощенными песнями в сердце. Какую нужно веру, чтобы не проклясть

всё и вся и петь «Огненное восхождение» народа моего.

А между тем есть простое и легко осуществляемое средство поддержать жизнь мою

и не дать умереть песням моим.

Я не знаю от кого, кем и как, но из Петрограда должно быть сделано предложение

местному Вытегорскому исполкому изыскать возможность выдать мне паёк (за плату)

из упомянутого исполкома, а не из городской лавки, тогда я буду получать 25 ф. муки,

соль, немного масла, чай с сахаром, пшено и т. п.

Это так называемый комиссарский паёк, которым, надо сказать правду, зачастую

пользуются люди вовсе недостойные. В общем любопытно, и мне необходимо, —

узнать найдет ли нужным красная, народная власть уделить малую кроху «певцу

коммуны и Ленина», как недавно заявляли обо мне в Москве. Я очень страдаю.

Потрудитесь в спасение мое. Родина и искусство Вам будут благодарны. Жду ответа.

Адрес: г. Вытегра Олонецкой губ. Николаю Клюеву!

Н. Клюев.

134. С.М.ГОРОДЕЦКОМУ

Лето 1920 г. Вытегра

Возлюбленный мой!

Прочел в газетах твои новые, могучие песни и всколыхнулась вся внутренняя <так в

копии. — В. Г.> моя. Обуяла меня нестерпимая жажда осязать тебя, родного, со

страдной душой о новорожденной земле и делах ее.

Приветствую тебя от всего сердца и руки к тебе простираю: не забудь меня!

Так много пережито в эти молотобойные, но и слепительно прекрасные годы.

Жизнь моя старая, личная сметена дотла. Я очень страдаю, но и радуюсь, что

сбылось наше — разинское, самосожженческое от великого Выгова до тысячелетних

индийских храмов гремящее.

Но кто выживет пляску земли освободительной?!

Прошу тебя об ответе скорейшем. Поедешь ли вновь в теплые края, возьми меня!

Тебе там знакомо, а мне — чужая сторона.

161

Где Есенин? Наслышан я, что он на всех перекрестках лает на меня, но Бог с ним, -

вот уж три года, как я не видал его и строчки не получал от него.

Как смотришь — на его дело, на его имажинизм?

Тяжко мне от Мариенгофов, питающихся кровью Есенина, но прощаю и не сужу,

ибо всё знаю, ибо всё люблю смирительно.

Волнуешь ты меня своим приездом - выйдет ли твоя книга «Нефть» и где? Видел ли

ты мой «Песнослов»?

Трудно понимают меня бетонные и турбинные, вязнут они в моей соломе, угарно

им от моих избяных, кашных и коврижных миров. Но любовь — и им.

Всё в свое время придет. Если можно, то поклонись Анне Алексеевне.

И вненепременно ответь, желанный!

Адрес: гор. Вытегра Олонецкой губ., Николаю Алексеевичу Клюеву.

Жизнь тебе и крепость и одоление!

Н. Клюев.

135. С. А. ЕСЕНИНУ

28 января 1922 г. Вытегра

Ты послал мне мир и поцелуй братский, ты говорил обо мне болезные слова, был

ласков с возлюбленным моим и уверял его в любви своей ко мне - за это тебе кланяюсь

земно, брат мой великий!

Облил я слезами твое письмо и гостинцы, припадал к ним лицом своим, вдыхал их

запах, стараясь угадать тебя, теперешнего. Кожа гремучей змеи на тебе, но она, я

верую, до весны, до Апреля урочного.

Человек, которого я послал к тебе с весточкой, прекрасен и велик в духе своем, он