Слово арата

При встрече я сказал ей:

— Года-то наши идут, сестрица. Переехали бы вы ко мне. Вместе-то лучше.

Албанчи рассмеялась. Погладила меня по голове.

— Кто же, сынок, возражать станет. В Кызыле, конечно, лучше. Но подумай, могу ли я наши места бросить, где родились, где выросли… Что мне теперь? Сестры, братья — семейные. Все вы работаете, все помогаете мне. Что же мне, сынок, еще-то нужно? Здесь мать наша Тас-Баштыг билась, бедная, нас выхаживала. И кости тут сложила. Никуда я отсюда не поеду…

У сестры под глазом задергалась жилка. Она раскурила трубку и стала жадно сосать чубук.

— Дети ваши, — сказал я, — и мы, ваши младшие братья и сестры, разбрелись кто куда. Трудновато вам одной-то жить. Давайте ко мне поедем. Поверьте, сестричка, всем нам хорошо будет.

— Не-ет, не-ет, — замотала головой Албанчи. — Как же мне отсюда уехать?..

Стали подходить соседи. Ничего в них прежнего не осталось: и одеты в новое, и лица у всех бодрые, задорные. Называли меня таргой-начальником не с опаской и подобострастием, как прежде обращались к высоким чинам, а по-дружески:

— О-оо, наш тарга приехал!.. Здравствуй, тарга. Здравствуй, Тока! Что там у вас нового? Расскажи-ка, — появился на пороге Саглынмай.

Мы с жаром пожали друг другу руки.

Подошли Мунзум, Куртугбай, Чадаг-Кыдат. Как у себя дома расселись, ожидая моего рассказа.

Отвертеться я не смог. Рассказал, как выполняются решения Восьмого съезда, как быстро овладевают араты письменностью, как зарождаются в Туве колхозы и госхозы, строятся первые заводы и мастерские, вырастают поселки и города.

— Объясни-ка, тарга, пожалуйста, как нам получить подходящую землю. — Саглынмай привстал на одно колено и уминал в трубке табак. — Мы обговорили тут между собой. Думаем работать сообща, всем нашим арбаном. Так вот, ты и объясни — дадут нам сенокос на Чоолюсе и Кыс-Кежиге? Это первое дело. И второе дело, мой товарищ. В устье Терзига и в устье Мерген — самые подходящие земли для нашего общего хозяйства. Самые хлебородные. Дадут нам эти поливные земли?

— Без разговора дадут! Восьмой хурал как раз и решил: конфисковать имущество феодалов и лучшие пахотные земли, выпасы, сенокосы отдать коллективным хозяйствам.

Ответом все остались довольны.

Как бы между прочим я спросил:

— А таргой-то кто будет у вас? Кого намечаете?

Саглынмай застенчиво поглядел на односельчан, сидевших на полу скрестив ноги.

— Меня хотят поставить на это дело, — тихо ответил он, попыхивая трубочкой. — Кое в чем разбираешься, говорят. Даже буквы научился выводить. Ты и будь, мол, таргой…

— А учредители кто?

— Вот они — все здесь: Куртугбай, Сагаандай, Чадаг-Кыдат, Албанчи. Ну и я, конечно. Всего человек десять. Все здешние. Правда, в наш арбан из хошуна Тес прикочевал один человек. Езуту зовут. Хочет к нам в общее хозяйство.

— Езуту?!

— Ну да! Тот самый, что в Шалыкском сумоне сайгырыкчи был.

— Из Шалыка выслали…

— Ой, товарищ, да кто же его примет?

Саглынмай выбил трубку о подошву сапога.

— И я так думаю, — оглядел он соседей. — Никто сразу не примет.

Разговор стал общим.

— Пора, пора вам уже заводить совместное хозяйство, — поддержал я земляков. — От государства, конечно, инвентарь получите, ссуду. И другую помощь окажут. А как назовете колхоз? Не придумали еще?

Саглынмай улыбнулся:

— Как назвать, говоришь? В этом ты нам помоги, парень… Ученый человек!

— Коптинские араты, — говорю, — недавно основали у себя коллективное хозяйство. Такое же, как у вас, — тожзем. Председателем нашего Пежендея выбрали. Назвали артель «Революционная коммуна». Ну, а вы, к примеру, назовите «Тожзем Терзига». Как вы думаете?! Терзиг — наша красивая, богатая, резвая река, мы на ней родились и выросли…

— Насчет Терзига это понятно. Можешь не объяснять. А вот еще какое ты слово сказал? Тувинское оно или русское?

— Тожзем, что ли? Это если сокращенно сказать. А полное название — товарищество животноводства и земледелия.

— Тоже понятно. Пусть будет «Тожзем Терзига». А если мы и тебя примем? Как ты, парень, сам-то смотришь?

— Если доверие оказываете, с большой радостью вступлю. Записывайте и меня в тожзем!.. А что, товарищи, не будем это дело глубоко в сундук запрятывать, а? Давайте прямо сейчас соберемся, заложим артель и председателя выберем!

— Вот-вот, — подала голос Албанчи, тихо сидевшая на сундуке. — Соберем народ и поговорим, пока Салчак не уехал. В Бурене этот тож…зем есть, в Копто есть. А мы чем хуже?

— Э-э, правду Албанчи говорит, — поднялся Саглынмай. — Пойду соберу народ.

Ждать долго не пришлось. Кто верхом, кто бегом — собрались и уже шумели на улице и во дворе.

Саглынмай рукой помахал:

— Тесней, тесней садитесь!

Расселись на траве вперемежку — стар и мал, будто всем арбаном собрались кочевать на новое стойбище.

Дело такое новое, что у старого Саглынмая прямо-таки дух захватило. Поперхнулся он, жадно глотнул воздух и заговорил, поворачиваясь на месте посреди круга.