Слово авторитета

— Ну, так вот, как только дверью-то стукнуло, я шасть к окну. Смотрю, от нее мужик выходит. Высокий такой, породистый, импозантный, наверное, начальник большой. Давеча у нее плюгавенький был… заморыш прямо. А этот орлом смотрит, — просквозила в словах старушки обыкновенная бабья зависть. — Он-то уже отошел. А тут смотрю, к мусорке грузовичок подъехал. Я еще и тогда подумала, чего это он в такую темень. Обычно с утра баки-то забирают, а тут ночь совсем. Водитель-то вышел, борт открыл и на землю начал какие-то кули сгружать. Я-то думаю, мусора нам еще во дворе не хватает. Хотела уже на улицу выйти да обругать его как следует, а потом глянула в окно, а его уже и след простыл. Укатил себе, стервец!..

— А грузовичок-то не запомнили случайно? — с надеждой посмотрел в глаза свидетельнице Крылов.

— Мил человек, я ведь старуха, а не девочка какая-нибудь. Кто там чего разберет в темноте! А потом, для меня все грузовики одинаковые, я ведь в них не разбираюсь.

— Ладно, мать, вы нам очень помогли, — искренне произнес Геннадий Васильевич.

Усольцев о чем-то негромко разговаривал с Шибановым. Майор говорил сдержанно, слегка покачивая ухоженной головой, капитан, напротив, казался чуть возбужденным, оживленно размахивал длинными руками.

— До чего докопались? — подошел Геннадий Васильевич, скосив невеселый взгляд на убиенных.

— У обоих оказались при себе документы, права на машину, — произнес Усольцев. — Один из них, тот, что конопатый… Зыков Илья Васильевич, трижды судим, статьи серьезные, грабежи. А вот этот красавчик… Завойский Игнат Яковлевич. Также ранее судим. Мошенничал, но больше сутенерством занимался. А в последний раз попался на том, что втирался в доверие к красивым женщинам и обворовывал их.

— Интересный экземпляр, — пристально всмотрелся в Утонченные черты убитого полковник Крылов. — Видно, многие девочки осиротеют. В чью группу они входили?

— Принадлежали к группировке Каримова Закира.

— Вот оно как, интересная подробность. А не избавляется ли наш Закир от ненужных свидетелей? Все-таки на кону немалые деньги, — задумчиво предположил полковник.

— На Каримова это не похоже, товарищ полковник, стиль не тот. Он, конечно, человек очень жесткий, но на своих руку не поднимал… Разве что за редким исключением. А тут целых два трупа.

— Значит, все-таки Федосеев?

— Получается так, товарищ полковник. Может, возьмем его?

— Только ведь нам и предъявить-то ему нечего. За что ты его зацепишь?

«Стволов» у него нет, во время нападения он пострадал, а сейчас дома, наверное, дрыхнет. А послушать его разговоры, так большего человеколюбца, чем он, вообще не найдешь. А потом, ведь и спугнуть можно. Может, Маркелов что-нибудь нароет.

Пусть со своей стороны надавит на Федосеева, глядишь, у того нервишки не выдержат, раскроется.

Глава 57. ОТКРОВЕНИЯ МОКРУШНИКА

Маркелов любил возиться с пистолетами. Втайне он считал, что каждый из них наделен душой, пусть и небольшой. Его личным оружием был «Макаров», по сравнению с вохровским «ТТ» он имел меньшие габариты, да и масса его была не столь велика. Но сейчас, потаскав «ТТ» в кобуре и попривыкнув к нему, Захар осознал, что этот пистолет очень даже грозное оружие. Во всяком случае, по мощности «ТТ» значительно превосходит табельный «Макаров». Маркелов не однажды хотел поделиться своими наблюдениями, но опасался встретить недоуменный вопрос сослуживцев: «Уж не многовато ли ты знаешь об оружии?»

Разбирать и собирать пистолет на дежурстве для него сделалось неким обязательным ритуалом. В этом занятии была масса преимуществ: во-первых, возиться с оружием интересно всегда, во-вторых, что делать, когда перечитана вся периодика за последнюю неделю, да и читать уже нет желания. А тут пополоскал «ствол» в оружейной смазке, вдумчиво протер его паклей, помечтал о чем-то своем.

Глянул на будильник, а в приятном удовольствии уже пара часов пролетели. А тут обед совсем рядышком.

Маркелов вынул магазин и положил его на стол, от себя, чуть дальше положил стержень затворной задержки…

За спиной кто-то одобрительно крякнул. Не оборачиваясь, Захар снял с рамки затвор со стволом.

— Любишь ты оружие, — услышал Маркелов голос Федосеева.

— А как же его не любить, если от него жизнь зависит… Те-то двое не любили, вот поэтому и в могиле лежат, — проговорил Захар, слегка обернувшись.

Иван Степанович сел рядом. Маркелов задержал взгляд на усталом лице старика и невольно удивился переменам, что произошли с ним за прошедшие несколько дней. Он как будто постарел враз. Лицо почернело, под глазами образовались неприятные припухлости, а кожа и вовсе выглядела дряблой.

— Что с тобой, Степаныч?.. Неважнецки выглядишь. Я тебе всегда говорил, что молодые бабы до хорошего не доведут. Тебе бы старушку какую-нибудь, но в теле. Вот и жарил бы ее себе потихонечку. И здоровье бы свое сохранил.

— А-а, — неопределенно протянул Федосеев, и стул под ним слабо пискнул.