Слово авторитета

А удостоверения оперуполномоченного вполне достаточно, чтобы проникнуть и за крепкую бронированную дверь.

— К кому? — раздался слегка напряженный голос. Григорий развернул удостоверение и поднес его к глазку видеокамеры:

— Капитан Шибанов. Московский уголовный розыск. Это не следственный эксперимент… Им будут заниматься другие. Нам нужно воссоздать обстановку происшествия.

— Заходите, — голос прозвучал несколько натянуто. Похоже, что в охране не одобряли подобных сюрпризов.

Щелкнул замок, и дверь приоткрылась. Первым, кого увидел Шибанов, был Захар. Они встретились взглядами всего лишь на мгновение и, не «узнав» друг друга, сухо поздоровались, как незнакомые люди.

Позади Шибанова, в паре с вихрастым стажером стоял насупившийся Ленчик Картавый. Кисти их были стянуты «браслетами», и они напоминали сиамских близнецов со сросшимися предплечьями.

В трех шагах позади двое собровцев в легких бронежилетах с «кипарисами» через плечо. И сбоку, небрежно помахивая видеокамерой, стоял оператор лет тридцати пяти и, прищурившись, всматривался в открытую дверь.

— Итак, ты вошел в здание. Дальше что делал?

— Гражданин начальник, я уже тысячу раз тебе говорил. Дверь была открыта, мы вошли в нее. Нам никто не встретился, прошли по первому этажу…

В дальнем конце коридора мелькнула сутулая фигура Федосеева. Совсем ненадолго. На какой-то миг и скрылась тотчас, словно померещилась. Федосеев не подошел, хотя должен был, он ведь здесь за главного.

— Ладно, разобрались, — кивнул Шибанов. — Отцепи ему «браслеты», — приказал капитан Сафронову, — отсюда он никуда не денется.

— Понял, — и, вставив ключ, тут же освободил руки Картавому.

— Слушаю дальше.

— Дальше все как по нотам, гражданин начальник, — проворковал Леня, стрельнув взглядом в сторону оператора, который уже успел навести объектив. — Сначала грохнул одного здесь, а потом поднялся с Бугром на второй этаж, там нашли второго…

Леня Картавый позировал, что было видно с первого взгляда. Он едва ли не впервые в жизни ощущал к себе такое внимание, а потому вел себя, как кинозвезда в провинциальной студии.

Оператором был парень по фамилии Пятаков, еще в прошлом году закончивший ВГИК. Он мечтал снять криминальную драму. А если получится, так замутить какой-нибудь крутой сериал и собственную жизнь разметить вехами в виде престижных премий на международных кинофестивалях. Именно эта романтическая мечта подвигла его нацепить милицейские погоны и, набравшись терпения, внимать всякому старшему чину с таким благоговением, словно каждый из них вещал божественное откровение.

Еще полгода назад Пятаков признался, что материала для киноработ собрал предостаточно и при первой же возможности подаст рапорт об увольнении. Как бы там ни было, но сейчас, укрепив камеру на плече, он старался зафиксировать каждый вздох подозреваемого, как если бы намеревался в скором времени пристроить отснятый материал в золотой фонд отечественного кино.

— Ладно, пойдем посмотрим. Веди, как ты шел. Картавый довольно уверенно прошелся по коридору. Заминка произошла у одной из дверей (что можно списать на нервозность и стресс, в конце концов, ведь не в гости же они заявились). Но уже в следующую минуту смело распахнул нужную дверь.

— Где в это время сидел охранник?

— Гражданин хороший, ты думаешь, что я буду помнить о таких деталях? У бедного еврея так в башке заклинило, как будто его Талмудом по макушке треснули. Но одно хочу тебе сказать точно, как только я внутрь вошел, так с ходу его и завалил.

— Значит, ты должен помнить, в каком месте он нахолился. Он что, стоял или, может быть, сидел? Леня Картавый радостно заулыбался:

— Вспомнил, гражданин хороший. Все вспомнил!.. Ну, прозрел прямо-таки!.. Ведь бывает же такое… Стоял он, гражданин начальник. Точно стоял! Когда я вошел, он ко мне повернулся, я его между глаз и заделал.

— Ты это хорошо помнишь? — после некоторой паузы произнес Шибанов, стараясь спрятать подступившее волнение.

— Гражданин начальник, ну ты даешь! Или, может, ты меня на понт берешь?

Все-таки не каждый день приходится людей мочить, так что такие детали я помню.

— Минуту назад ты говорил противоположное.

— Гражданин хороший, просветлела у меня голова, будто сам боженька меня в макушку поцеловал.

Григорий посмотрел на Пятакова, по лицу которого скользнула удовлетворенная улыбка. От внимательных глаз оператора не способен был укрыться ни один жест.

— И где он стоял?

Картавый отошел немного от порога и, чуть приподняв руку, проговорил правдиво:

— Вот на этом самом месте, где ты стоишь, гражданин хороший… Ну, может быть, немножечко в глубину.

— Ты хорошо подумал?

— Гражданин начальник, — кипятился Леня Картавый, — у меня нет такой привычки от балды лепить, и прежде, чем что-то сказать, я крепко подумаю.

Шибанов выглядел серьезным:

— Подумай, Леонид, это очень важно. Может быть, он стоял немножечко правее?

Картавый потер пальцами виски и сдержанно согласился: