Слово чести (ЛП)

Аманда пристально посмотрела на неё, и Дана задержала дыхание. Дана никогда не получала звания, хотя она была одним из старших журналистов-расследователей и могла в значительной степени назвать свои собственные снимки того, над чем она работала и когда. Она была настолько командным игроком, насколько могла, учитывая, что её природа должна была быть одинокой. Она привыкла быть одинокой в ​​детстве. У неё не было братьев и сестёр, и она не подходила другим детям в своём рабочем районе.

После определённого возраста мальчики не стали играть с ней, и она понятия не имела, как играть с девочками, чьи игры её не интересовали. Она не могла понять, как весело играть дома и притворяться, что хочет вырасти, чтобы стать кем-то совершенно чуждой для неё. Она не хотела быть чьей-то женой или матерью. Она хотела приключений, подобных тем, которые она любила читать. Она хотела исследовать мир как персонажи, на которых она претендовала. И больше всего она хотела знать почему, почему мир работает так, как он. И чем больше она узнавала, тем больше она спрашивала.

Её любовь к словам и её бесконечное любопытство привели её в журналистику, и вот она здесь.

Путешествует по миру и спрашивает, почему.

— Вы же знаете, я не могу этого сделать, — сказала Дана, услышав мольбу своим собственным голосом.

— Пять минут, — мягко сказала Аманда. — Не заставляй меня приходить и забирать тебя.

Дана снова поцеловала её в щеку.

— Благодарю. Я у вас в долгу.

Аманда усмехнулась.

— Конечно, ты делаешь. Иди сейчас.

Когда Дана подошла к двери, она услышала, как Аманда подняла трубку и пробормотала что-то. Она постучала, и с другой стороны донёсся глубокий грохот, который она имела в виду.

— Здравствуйте, Клайв, — сказала Дана, входя в загромождённый офис. Вечернее издание «Летописи» лежало в центре огромного дубового стола. Стопки бумаг покрывали почти все поверхности комнаты, которые ещё не были заняты компьютером, факсом, телевизором, телефонами и другим оборудованием, которое поддерживало Клайва в мире информации. — Извините, что беспокою вас.

— Тогда почему вы? — нетерпеливо спросил крупный мужчина за столом.

Несмотря на сотни раз, когда она видела его, Дана всё ещё была поражена не только его размером, но и его присутствием. Клайв заполнил комнату, даже когда он сидел за своим столом. Его коротко подстриженные рыжие волосы были усеяны сединой, но он выглядел моложе своих пятидесяти с лишним лет на десять.

Шея бывшего футболиста была почти такой же широкой, как его голова, а плечи больше её холодильника. Она знала его достаточно долго, чтобы её не пугала его внешность, но ей никогда не нравилось, когда он был на грани его грозного характера. К счастью, поскольку она никогда не пропускала сроки и всегда давала ему больше, чем он просил, его гнев редко был направлен на неё.

— Мне нужно одолжение, — сказала Дана, надеясь, что тот факт, что она никогда не просила об этом, компенсирует её выход за пределы каналов. — Какой-то идиот вытащил моё имя из шляпы и поручил мне поработать со знаменитостью на следующие пару недель. Мне нужно, чтобы вы вытащили меня из этого. Вещи действительно накаляются…

— Я идиот, — прорычал Клайв.

Дана смотрела.

— Вы? Почему? Зачем вы сделали это со мной? Вы знаете, я не …

— Белый дом звонил, Барнетт. Вы знаете место на Пенсильвания-авеню, где живёт президент Соединённых Штатов?

Она стиснула зубы.

— Я видела это.

— Тогда вы, вероятно, также знаете, что мы стараемся быть любезными, когда начальник штаба просит нас об одолжении, — саркастически сказал Клайв.

— Я получила эту часть, — сказала Дана. — Я понимаю политику, хотя это не моя любимая игра. — Она провела рукой по волосам. — Но Иисус Христос, Клайв. Мне?

Он бесстрастно смотрел на неё. Дана прищурилась, ища в уме то, чего ей не хватало. Затем она с отвращением покачала головой.

— Очевидно, что сон на полу транспортного самолёта сотряс что-то свободное между моими ушами. Это я лесбиянка, верно?

— Это не было упомянуто.

— Этого не должно быть. — Она сунула руки в карманы и повернулась в крутом кругу, желая, чтобы было место для темпа. Она должна быть более обеспокоена тем, что она была выбрана для назначения только по той причине, что она спала с женщинами. Потом она подумала о журналистах общества и не могла удержаться от смеха, несмотря на своё раздражение. — Разве Присцилла Рейнольдс не любит это задание?

Уголок рта Клайва дёрнулся, как будто он собирался улыбнуться. Присцилла гордилась тем, что была первой, кто узнал обо всём, что заслуживало оповещения в новостях о всех на Холме. Ходили слухи, что многое из её информации пришло из подслушанных разговоров, и она была откровенно откровенна в своём отвращении к геям и лесбиянкам. В редких случаях, когда Дана и Присцилла сталкивались друг с другом, Присцилла вела себя так, как будто Дана была заразной болезнью.

— Газета не отклоняет предложение об эксклюзивном оповещании, особенно когда это что-то такое большое. — Клайв протянул через стол лист бумаги. — Это предварительный список гостей.