Слово и «Дело» Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений

Говорят, что пошатнулось положение Ставского. Этот бездарный наглец, ставший каким-то образом во главе нашей литературы, наверно, уже не нужен сейчас, когда главная чистка проведена. Его опалу можно поставить в связь с увольнением Керженцева и Шумяцкого.[438]

И еще через восемь дней: «Пресса обрушилась на Ставского»[439].

Частичное объяснение этому содержит письмо самого Ставского в Комиссию партконтроля при ЦК ВКП(б) от 4 ноября 1937 года:

Сов. Секретно

Зам. председателя Комиссии партийного контроля

при ЦК ВКП(б)

тов. Шкирятову М.Ф.

В добавление к устному сообщению о том, как обсуждается заявление П. Рожкова против меня в Союзе Советских Писателей – сообщаю следующее:

– Партгруппа вместе с парткомом выделила комиссию для разбора заявления П. Рожкова и фактов, изложенных в нем.

В комиссию вошел и Феоктист Березовский, делом которого я занимался вместе с партколлегией по Московской области, по Вашему поручению. Это дело Вам известно (Березовский бегал от большевиков к меньшевикам, укрывал службу сыновей у Колчака, поддерживал зятя – белого контрразведчика и т. д.). Березовский и раньше не скрывал своего резкого отношения ко мне.

Свою же работу в комиссии по разбору заявления П. Рожкова он начал с того, что огласил на комиссии заявление против меня из 16 пунктов. Это заявление до сих пор неизвестно ни партгруппе, ни мне.

Сегодня мне стало известно, что Феоктист Березовский[440]собирает против меня материал и письменные показания даже за пределами Союза Сов‹етских› Писателей. – Он вызывает и ездит сам на квартиры к людям, ранее работавшим в аппарате Правления ССП и уволенным мною по совету из НКВД (капитана госбезопасности т. Журбенко) и за упущения и проступки по работе.

Когда я спросил председательствующего в комиссии – зам. секретаря порткома т. Оськина – знает ли он об этом факте, т. Оськин подтвердил, что это – правда, и что Березовский уже передал показания одного из уволенных мной. ‹…›

С комприветом Вл. Ставский[441]

Тут особенно выразительна ссылка на уже знакомого нам капитана госбезопасности Журбенко, дающего Ставскому указания, кого увольнять, а кого нет!

За неделю до этого, 28 октября, Ставский записал в дневнике:

С т. Л. Мехлисом

1. Не управляюсь. Осложняется дело заявленьями: 1) Рожкова, 2) Марченко, 3) Ляшкевича, 4) Кулагина. 5) Лахути. РК пересылает Шкирятову, а мне ни одного доклада в районе.

2. Комиссия – по предлож‹ению› Березовского – меньшевик[442].

Защищаясь, Ставский не забывал и о своих текущих делах. Тем же днем датирована следующая запись: «Костарев: вызвать»[443]. Зачем занадобился Ставскому его старый кореш, можно понять из записи в дневнике назавтра:

О Мандельштаме: взять стихи и прочитать.

Павленко: Статья о «Перевале»[444].