Слово императора

Сейчас в этой лачуге, посреди бескрайней рушской степи, мне казалось, что ответ совсем рядом. Что он очевиден, надо только сложить два и два, и все получится. Но за пару мгновений до того момента, как в моей голове все-таки сложилась картинка, Руамар скомандовал отбой.

Прогонять хозяина с его лежанки мы не стали, вполне удовлетворившись соломенными тюфяками, сложенными в углу еще одной постройки хлипкого вида, внутри которой имелся приличных размеров загон, сейчас пустующий. В загоне ощутимо пахло овцами; даже я поморщилась, а уж оборотней с их чуткими носами можно было только пожалеть.

— Как-то странно он пасет овец, — высказалась я, когда хозяин ушел, оставив нас в «ароматном» сумраке овчарни. — Я не большой специалист, но мне всегда казалось, что пастух должен сопровождать стадо. А я у него здесь даже лошади не видела. Может, он все-таки не один живет?

— Больше никем в доме не пахнет, — неуверенно усаживаясь на свой тюфяк, проговорила Уру.

— За овчиной трудно различить, но, по-моему, здесь есть собаки. В принципе, если собаки хорошо обученные, они сами могут пасти и охранять стадо; но все равно это обычно делается под присмотром пастуха, — задумчиво добавил Руамар. — Соглашусь, очень странный тип. Мне кажется, он не так прост, как хочет казаться, и я почти уверен, что он прекрасно понял, кто мы такие на самом деле.

— В любом случае пешком по голой степи мы далеко не уйдем, особенно учитывая, что все устали, — пожав плечами, заметила я, с наслаждением наконец-то стягивая сапоги. Понимала, что к утру станет холодно, но отказать себе в этом маленьком удовольствии не могла: уж очень они мне надоели. Отвыкла я за последнее время от долгих переходов, увы. — Может, он просто сбежал сюда от суеты мира; история знает такие примеры. Предлагаю просто покараулить.

— Я посторожу, — тут же вызвалась Уру.

— Не выдумывай, — поморщился Руамар.

— Я могу не спать несколько суток, — упрямо возразила она.

— Полезное и достойное уважения свойство. Но зачем? — возразил он. — Мы прекрасно можем полноценно разделить вахты. Александра, тебе когда проще?

— Проще сейчас немного поспать, так что не первую. Но разумнее именно ее: обычно все неприятности случаются где-то после полуночи, а мое чутье вашему здорово уступает.

— Ну вот и решили, — спокойно резюмировал император. — Ты покараулишь сейчас, потом разбудишь Уру, я возьму себе утреннюю.

— Но…

— Не обсуждается, — отрезал он, спокойно укладываясь на один из лежащих в ряд тюфяков. Недовольно морщась от того, что пришлось ступать босиком по полу, я оттащила крайний лежак чуть в сторону, чтобы неосторожным движением не потревожить сон своих спутников. Часть вахты я намеревалась провести на нем в сидячем положении. Заснуть не боялась; у меня сроду никогда не получалось задремать сидя или, паче того, стоя.

— Я догадываюсь, почему Зара предпочла поругаться со старшей жрицей, но закончить свою карьеру, — пробурчала себе под нос Уру.

Мы с Руамаром синхронно насмешливо фыркнули; кажется, начинает проявлять себя дурное влияние окружения, прежде она в подобном тоне не высказывалась.

— Двигайся ближе, я не кусаюсь. А так ты свалишься на пол, — через пару мгновений тяжело вздохнул мужчина.

— Но как можно…

— Уру, земля быстро остывает, и ночью будет холодно, — поддержала я, легко поняв затруднения девушки. — А он теплый, я проверяла. И когда спит — действительно не кусается, — не удержалась от ехидства. — Так проще сохранить тепло; неужели в твое обучение не входили ночевки в полевых условиях?

— Но это же…

— Спи, — не выдержав, тихо рыкнул Руамар, судя по сдавленному писку просто подвинув девчонку поближе.

— Такое в мое обучение точно не входило, — обиженно проворчала она, а я зажала себе ладонью рот, чтобы сдержать хихиканье.

Да, пожалуй, ее можно было понять. Наверняка ее готовили охранять объект, не способный в достаточной степени позаботиться о себе, а из нас с Руамаром получилась довольно странная императорская чета. Мне показалось, двуликий даже с радостью воспринял возможность вынырнуть из груды деловых бумаг и ежедневной рутины и окунуться в атмосферу, в которой провел большую часть сознательной жизни.

Я прекрасно понимала, какие чувства обуревали его, когда из полевых условий пришлось возвращаться в Агару. Мне в схожей ситуации было легче: к тому моменту, как я покинула границу, война уже почти стихла, и вхождение в ритм мирной жизни произошло плавно. Ему же, наверное, пришлось основательно себя ломать. Там, в сотнях километров, продолжали гибнуть товарищи, там были враги — совершенно понятные, очевидные, отделенные линией фронта, — там все было гораздо проще. А в столице… вроде бы кругом свои, но доверять нельзя никому. То есть враги — вот они, рядом, но за полный ненависти и презрения взгляд убить нельзя, нужно терпеть и искать доказательства предательства. И отделять тех, кто только по мелочи гадит исподтишка, от тех, кто настойчиво пытается свернуть тебе шею.