Слово Ишты

Я удивленно дрогнула, когда серебряная маска внезапно приблизилась и обожгла мне кожу на правой щеке. А вместе с ней приблизился и король, обдав легким ароматом дорогих благовоний и ореолом непередаваемой властности.

– Вы действительно готовы на все, чтобы добиться своего?

– Я не привыкла отступать, сир, – насторожилась я. – Почему вы спрашиваете?

А потом почувствовала, как королевская длань настойчиво притягивает меня к себе, и внезапно прозрела: ах вот оно что… Кажется, кто-то превратно понял мои слова. И, кажется, ищет себе на вечер симпатичную подругу. На один-единственный и очень короткий вечер. Скажем, на полчаса. Тут, недалеко. Видимо, его величеству мало фавориток или же просто захотелось свежатинки. Наивной, провинциальной и еще не тронутой грубыми реалиями дворцовой жизни.

– Вы не хотели бы осмотреть замок, леди? – вкрадчиво поинтересовался король, ненавязчиво пройдясь пальцами по шнуровке платья и выжидательно замолчав, предоставляя мне додумать все остальное.

А я вдруг почувствовала острое разочарование.

Бли-и-ин. Вот тебе и стальной человек, вот тебе и король… кобель коронованный. Чтоб тебя, Твое Озабоченное Величество! Что, девок вокруг мало? Именитых дам не хватает? Мало желающих запрыгнуть в твою постель по первому зову?!

Я тоскливо покосилась по сторонам, но перехватила несколько раздраженных взглядов и огорченно вздохнула. Вот тебе, леди Гайдэ, и весь маскарад. Вот тебе и обещанный разговор. Вот тебе и куча полезных встреч… козел. Такой же, как озабоченный братец Эррея.

Дождавшись первого попавшегося пируэта, когда стальные руки короля разомкнулись и позволили мне выскользнуть на свободу, я сделала быстрый шаг, развернулась, отпустила его ладонь и, оборвав незаконченное движение, присела в глубоком реверансе.

– Прошу прощения, ваше величество. Мне кажется, я не подхожу вам в качестве спутницы на этот вечер, и полагаю, что слишком долго злоупотребляю вашим вниманием.

Пошел бы ты лесом, короче говоря!

– Еще раз прошу меня извинить. – Резко выпрямившись, я отвернулась и проворно выскользнула из танцевального круга. До того, как меня успели задержать, до того, как король опомнился от такой невероятной дерзости, и до того, как ближайшие пары шарахнулись прочь при виде моего белого платья.

Я исчезла так быстро, как только позволяли высокие каблуки. И так решительно, что, наверное, первый, кто рискнул бы заступить мне дорогу, тут же схлопотал бы по морде. Разочарование было так сильно, что, кажется, проступало даже сквозь маску, а растущее внутри раздражение прямо-таки стелилось впереди невидимым шлейфом. Передо мной расступались с такой поспешностью, будто по залу мчался скорый поезд Москва-Ленинград: с ревом, грохотом и искрами из-под колес. Нет, конечно, я не бежала и не изрыгала проклятия. Но народ, видимо, что-то почувствовал. И Знаки, кстати, чувствовали тоже, сопровождая мой уход едва ощутимой дрожью, прокатившейся под полом.

Ладно. Хрен с ним, с королем. Кажется, я просто зря потратила время. И, кажется, теперь мне придется делать все самой. Больше не привлекая никого, кроме Эррея, и не рассчитывая на чью-либо помощь.

Неожиданно на моей дороге мелькнуло ярко-красное пятно.

– Госпожа графиня, куда же вы?! – огорченно вякнул шут, когда я почти достигла выхода из зала. – Так быстро уходите? Вам у нас не понравилось?

– Я в полном восторге, господин шут, – сухо ответила я, обойдя его кругом. – Но, простите, мне уже пора.

Разрисованное лицо карикатурно скривилось, будто он собирался заплакать, а потом с обидой протянул:

– Ну вот. Какая нехорошая леди… А вы, между прочим, мне едва не понравились! Я уже хотел назвать вас королевой бала!

Я резко остановилась и повернулась к шуту, которому вдруг пришла в голову не слишком удачная мысль шлепнуться на пол, поджав под себя ноги и скрестив их по-турецки.

– Что, передумали? – хитро прищурился он, но мне уже было не до шуток. Неторопливо вернувшись, я присела, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и, позволив платью белоснежным цветком распластаться по паркету, тихо сказала:

– Не стоит меня так принижать, господин шут. И не нужно присваивать мне недостойных званий.

Тим-Тим ошарашенно разинул рот.

– Почему это?!

– Каждая женщина в душе своей – королева, – так же тихо сказала я. – Поэтому, называя леди королевой всего одной ночи, вы, господин шут, рискуете ее смертельно оскорбить.

Он изумленно моргнул и не нашелся, что возразить. Только и спросил растерянно:

– Ну… прямо-таки и смертельно?

Я хищно улыбнулась, на мгновение вернувшись в недобрый образ Фантома, и вкрадчиво спросила:

– Разве вы не знаете, господин шут, что женщины по природе своей гораздо более опасные существа, чем мужчины? И никогда не замечали, что порой от хлесткой пощечины вас спасает только белая перчатка?

Под моим тяжелым взглядом он вздрогнул, отполз назад и уставился, как кролик на удава.

– П-почему, почему именно белая?