Слово к русскому народу. Литературный сборник

Хоть сейчас забор кленовый
И с клетушками сарай,
И под тёсом дом крестовый
Вместе с тёщей забирай.

Хоть сейчас бери задаром,

Мне расстаться невтерпёж.
Только баньку – с лёгким паром,
С жарким веником – не трожь!

Пусть стоит на огороде,

Пусть дымит себе в углу…
Я при всём честном народе
Загуляю по селу.

И задиристый, и ладный,

Развесё… весё… весё…
И с гармошкою трехрядной,
И наряженный во всё.

Вспомню вдруг, что за чужого

Вышла старая любовь.
О кулак его тяжёлый
Разобьются губы в кровь.

К ночи выбьюсь из силёнок

И обратно поверну.
И заплачу, как ребёнок,
И в предбаннике усну.

А назавтра дурь из тела

Выбью веником с утра.
Игогоньица поспела,
Ерохвоститься пора!

Выпью квасу три бидона:

Ух, какая благодать!
Выйду, гляну: нету дома,
Тёщи тоже не видать.

Под задорный смех соседок

Снова в баньку забегу,
Похлестаюсь напоследок —
И такое я смогу!

Я смогу такие вещи!

Ахнешь, глядя на меня, —
Дом срублю ещё похлеще
И куплю себе коня.

Буду ездить в степь и в рощу

И дрова возить, и рожь.
Заведу такую тёщу! —
И в Рязани не найдёшь.

Люди скажут: «Ай да Ваня!»

Я скажу: «А я такой!»
Вот что значит наша баня
В огороде над рекой!

Бегемот

Книга Иова (40:10-19)

Вот бегемот, творенье, как и ты.
Траву он ест, как прочие скоты.
Но в чреслах прорастает прочность древа,
Таится крепость в пуповине чрева,
Кедровый хвост нисходит со спины,
В причинном месте жилы сплетены,
Как из пластин стальных хрящи и зубы,
А кости – словно бронзовые трубы.
И никакая в мире Божья тварь
С ним не тягалась ни теперь, ни встарь.
И нет в руках Создателя оружия
Отважнее, чем он, и неуклюжее.
Он почивать уходит в тростники,
Находит тень под ивой у реки;
Он целые потоки выпивает,
Когда в жару поглубже заплывает,
И даже Иордан, испитый всласть,
Не утолит разинутую пасть.
Сон соблазнит – и сладкая дремота
Заворожит сознанье бегемота…

И в этот миг, когда недвижим взор,

Между ноздрей вонзается багор!

Белая кость

Соседский пёс, полупородка, —
Полуовчарочий оскал,
Полутерьерская бородка, —
Вниманья общего искал.

Я потрепал его по холке,

Слегка за ухом почесал.
«Ты – зверь! Тебя боятся волки!» —
Многозначительно сказал.

На знак привета и участья

Он сел, он выронил язык,
Он замахал хвостом от счастья:
«Ты проницательный мужик!»

Он принял стойку, встрепенулся,

Залаял вдруг назло врагам,
Исчез мгновенно, вновь вернулся, —
И кинул кость к моим ногам.

Божий день