Слово о полку Игореве — подделка тысячелетия

Гибель Пушкина, унесшего в могилу доверенную ему тайну происхождения «Слова о полку Игореве», спутала все карты Каченовского по передаче этой тайны к концу XIX века. Нужно было готовить другого кандидата, скорее всего, из одаренных студентов университета, которым уже более 25 лет читал лекции профессор М. Т. Каченовский. Среди наиболее одаренных студентов Каченовский обратил сначала внимание на Ивана Беликова, который, еще будучи студентом, опубликовал статью, в которой изложил взгляды своего учителя на «Слово о полку Игореве»[483]. В ней были суммированы основные аргументы Каченовского, сомневавшегося в древности «Слова о полку Игореве». Впрочем, к тому времени, когда Каченовский уже владел неоспоримой тайной происхождения «Слова», у него уже не было никаких сомнений на сей счет, а была твердая уверенность, что шедевр XVIII века создан великим поэтом, лингвистом, историком и полиглотом Василием Кирилловичем Тредиаковским.

Начиная с 1837 года, М. Т. Каченовский стал внимательно приглядываться к студенту К. Д. Кавелину, которого хорошо знал с детских лет как сына бывшего ректора Петербургского университета Д. А. Кавелина. За годы учебы (1835—1839 годы) студента Кавелина Каченовский не только отмечал его природные таланты и всемерно способствовал профессиональному росту одаренного молодого человека, но и проникся к нему отеческой лаской. Выбор был сделан. Незадолго до смерти, случившейся 19 апреля 1842 года, носителем тайны о происхождении «Слова о полку Игореве» становится Константин Дмитриевич Кавелин. Именно этим фактом можно было объяснить отсутствие публикаций со стороны писателя К. Д. Кавелина как о «Слове о полку Игореве», так и об Александре Сергеевиче Пушкине, о чем мы уже писали в предыдущих главах.

К биографии К. Д. Кавелина, изложенной нами в III главе, следует добавить несколько весьма важных для дальнейшего повествования штрихов. В 1845 году он женился на Антонине Федоровне Корш, сестре известных литераторов Евгения Федоровича и Валентина Федоровича Коршей. В 1747 году у супругов рождается сын Дмитрий, а в 1751 году – дочь Софья. По мере взросления любимых детей Константин Дмитриевич все более и более убеждался, что оба ребенка наделены недюжинными природными способностями. А посему вопрос о том, кому передать «эстафету» с тайной первородства «Слова о полку Игореве», перед ним не стоял. Если сам не доживет до 1898 года, то есть до 80-летнего юбилея, то эстафету подхватит сын Дмитрий Константинович.

Однако, как говорится в известной народной поговорке: «Мы предполагаем, а Господь Бог располагает». «Вообще, 1861 год явился в жизни Кавелина трагическим годом, – пишет его биограф Д. А. Корсаков. – С одной стороны 19 февраля совершилось лучшее чаяние всей его жизни – освобождение крестьян, причем осуществилась его мысль об освобождении их с землею; но это радостное событие для него было омрачено тяжелым личным горем: за несколько дней до этого умер его 14-летний сын, подававший большие надежды»[484].

Однако беда не приходит одна. В 1877 году скоропостижно умирает в 26-летнем возрасте дочь Константина Дмитриевича Софья Константиновна, в замужестве Брюллова. Кавелин не просто любил, он боготворил Софью, жил ею. С. К. Брюллова была высокоодаренной натурой. Все окружающие восхищались ее необыкновенным умом, образованностью, талантами, характером. Несмотря на свою короткую жизнь, Софья Константиновна сумела много сделать и на педагогической стезе, и на литературно-научном поприще: она преподавала историю в Василеостровской женской гимназии Петербурга, где заслужила всеобщую любовь и уважение. С. К. Брюллова блестяще участвовала в научных диспутах по историческим проблемам, переписывалась с И. С. Тургеневым, который относился к ней с уважением и интересом, высоко ценил ее отзывы о его литературных произведениях. В 1879 году Кавелина постиг еще один удар: умерла его жена, Антонина Федоровна, не вынесшая потери дочери.

Для Константина Дмитриевича наступили страшные годы, полные невыносимых душевных страданий и полного одиночества. По собственным словам Кавелина, он старался «топить жизнь в деятельности», чтобы не сойти с ума от душевных страданий. Константин Дмитриевич старался найти душевное успокоение в труде, занятиях благотворительностью и на кафедре Военно-юридической академии, читая лекции своим благодарным слушателям, очень любившим своего профессора.

Но еще одна проблема не давала покоя быстро состарившемуся от горя профессору: кому передать эстафету, понимая, что двадцать лет, оставшиеся до контрольного срока, ему не прожить, в то время как метроном стал уже отсчитывать годы, месяцы и дни до его кончины.