Слово в прозе А. Платонова

Существующие в языке системные отношения в прозе Платонова перестраиваются. Сочетаемость некоторых слов расширяется. Слова с ограниченной сочетаемостью приобретают более широкую: Но Петр держал свое размышление вперед, не отлучаясь ни на что («Усомнившийся Макар»), но отлучаясь взором от работавшего воробья («Чевенгур»). Слова с ограниченной сочетаемостью вытесняют слова с более широкой сочетаемостью. Например, вместо слова чистый употребляется слово чистоплотный: чистоплотные лица святых («Котлован»), чистоплотные руки («Чевенгур»), лица у всех чистоплотные, несколько новых чистоплотных домов («Усомнившийся Макар»), соответственно вместо грязный — слово нечистоплотный: нечистоплотный волос («Ямская слобода»).

Слова с ограниченной сочетаемостью употребляются и в обычных для них контекстах, и в необычных. Слово порожний используется, с одной стороны, в сочетаниях: молочные банки… они порожние, их выпили — он попал на порожнюю цистерну («Усомнившийся Макар»), с другой стороны, в сочетаниях с существительными, с которыми обычно сочетается прилагательное пустой: порожняя комната, порожнее место, порожняя земля, порожняя степь, порожняя голова.

Сочетаемость синонимов в известной степени выравнивается. Синонимы употребляются одновременно, по отношению к одному и тому же предмету речи: Ни один мешочник в порожний длинный поезд так и не попал. … — А он же порожняком, — все едино — лупить будет! — спорили худые мужики. — Командарму пустой поезд полагается по приказу! — объясняли красноармейцы из охраны («Сокровенный человек»), солнце освещало всю порожнюю степь, где не было пока никакого противника — собака все время молчала перед пустой степью: безлюдный Чевенгур, тихий и пустой, страшный — в Чевенгуре ведь тоже приятно! — Город порожний («Чевенгур»). Слова пустой и порожний характеризуют и внутреннюю жизнь человека: Сколько он ни читал и ни думал, всегда у него внутри оставалось какое-то порожнее место — та пустота, сквозь которую тревожным ветром проходит неописанный и нерассказанный мир («Чевенгур»). Сочетаемость слова пустой в свою очередь расширяется, так что слово превращается в универсальную характеристику: пустая бомба, пустая свобода, пустые остановившиеся ноги, пустое время, пустой погребенный мир, пустое сердце, свободные и пустые сердцем и т. п.

Ряд общеупотребительных сочетаний со словом пустой переосмысливается — умная голова, только руки пустые; А я не думаю, товарищ Чумовой. Я человек пустой («Усомнившийся Макар»), Большевик должен иметь пустое сердце, чтобы туда все могло поместиться («Чевенгур»). В необычные сочетания включается прилагательное опорожненный: неясная луна выявилась на дальнем небе, опорожненном от вихрей и туч, на небе, которое было так пустынно, что допускало вечную свободу… («Котлован»), опустошенный: В природе отходил в вечер опустошенный летний день («Котлован»), пустопорожний: пустопорожнее место («Котлован»).

Языковые антонимы перераспределяются так, что возникают новые пары. Два соотнесенных отрывка из романа «Чевенгур» содержат две пары языковых антонимов: мелкий — крупный, маленький — огромный, но отношения между ними перестроены: мелкий — огромный, маленький — крупный: Прошка уходил все дальше, и все жалостней становилось его мелкое тело в окружении улегшейся огромной природы — Захар Павлович никак не мог забыть маленького худого тела Прошки, бредущего по линии в даль, загроможденную крупной, будто обвалившейся природой. Более сложная картина — в рассказе «Усомнившийся Макар», где языковое противопоставление умный — глупый имеет несколько соответствий. У одного из героев умная голова, только руки пустые — у другого была, по заключению товарища Чумового, порожняя голова — имея порожнюю голову над умными руками — Макар действовал своими умными руками и безмолвной головой — стихийная твоя голова — любопытные руки над неощутимой головой, у Макара были только грамотные руки, а голова нет.