Слово Ветра

— Жаль, что вчера ты так и не присоединилась к ужину, — Иван Денисович начинает первым. — Лимонное ризотто с крабом, надо заметить, было выше всяких похвал!

— Охотно верю, — выдавливаю из себя вежливую улыбку, а потом вздрагиваю, когда Чертов с грохотом опускает кофейную чашку на блюдце. Бедное, и как оно не разбилось на части!

— Сол, кстати, тоже пропустил ужин, — откинувшись на спинку стула, старик скрещивает на груди руки.

— Вы решили устроить себе выходной? — я только сейчас замечаю, что вместо привычной тройки на Иване Денисовиче красуется чёрная водолазка, и спешу увести беседу в другое русло. Мы поговорим о Ветрове обязательно, но для начала мне нужно собраться с мыслями.

— Я решил выйти на пенсию и завести с десяток кур, – хмыкает язвительно старик, сверкая разноцветным взглядом. — Да только с вами разве отдохнёшь? Что там с контрактом, Марьяна?

— С контрактом? — непонимающе хмурюсь.

— Ну да, — кивает старик, не сводя с меня глаз. С таким взглядом тяжёлым, как у Чертова, и револьвера не надо! — На поставку реле, — добавляет чуть погодя. — Разве не это явилось причиной вашего с Солом уединения в моём кабинете?

Как хорошо, что Галина Семёновна ещё не подала мне завтрак! В противном случае я бы точно подавилась. От мысли, что Чертов явился свидетелем того, как я бесстыже заманила Ветрова в кабинет, становится не на шутку жарко.

— Да… именно… реле, — едва размыкаю губы. Вот же идиотка!

— И? — выжидающе приподнимает подбородок дед.

— И? — повторяю за Чертовым, гулко втягивая носом дополнительную порцию кислорода.

— Сол признал свою ошибку? — подозрительно щурится старик.

— Надеюсь, — мямлю в ответ.

— И как Моррис планирует её исправлять? — мне кажется, или Чертов улыбается, елозя по губам указательным пальцем?

— Он переподпишет контракт, — бросаю со страху, да так уверенно, что верю сама себе.

— Вот и замечательно! — на выдохе Чертов бьёт ладонями по краю стола и встаёт. — Сегодня тогда этим и займёшься, Марьяна!

— Я? — испуганно вскакиваю следом.

— Распечатать новый договор и отвезти его Моррису — не думал, что это настолько непосильная для тебя задача.

— Мы… У нас… У Маруси сегодня приём у врача, — задыхаюсь, ощущая, как вчерашние страхи с новой силой начинают овладевать моим сознанием. Я согласна на всё, лишь бы только никогда больше не пересекаться с Ветровым.

Да вот незадача: Чертов меня не слушает. Размеренными шагами он вальяжно бредёт в гостиную, даже не обернувшись на мой голос.

— Я распечатаю договор, — бегу следом. — А отвезёт его курьер, например.

— Курьер? — старик слишком резко тормозит, вынуждая меня влепиться носом в его спину и ещё больше побагроветь от стыда.

— А что в этом такого? — виновато отступаю.

— Ну, во-первых, посылать конфиденциальные документы с курьером — верх безрассудства, а во-вторых, это ж ещё найти нужно такого курьера!

— Какого такого?

— Знающего английский, как свой родной.

— Боже, Иван Денисович, это совсем ни к чему! — тыльной стороной ладони поочерёдно прикасаясь к щекам, пытаюсь угомонить жар. — Ваш Моррис отлично говорит по-русски!

— Я в курсе, деточка! — смотрит на меня исподлобья старик.

— В курсе? Тогда, зачем вы вечно в общении с ним переходите на английский?

— Моррис — дорогой моему сердцу человек, и если ему комфортно говорить на английском, то для меня это не проблема.

— Большей глупости я не слыхала! — нервно посмеиваясь, мотаю головой, пока в памяти всплывают картинки с уроков английского, когда Ветров и двух слов связать не мог. Долбанный обманщик! Он уже тогда врал мне в глаза!

— Знаешь, Марьяна, — Иван Денисович усаживается в кресло и кивком головы указывает мне на диван. — В жизни каждого человека бывают моменты, о которых хочется забыть. Ты права, Сол знает русский, но тревожить его память воспоминаниями о детстве, проведённом в нашей стране, я не хочу!

— Так вы все знаете?

— Странный вопрос, не находишь? — и снова этот пронзительный взгляд. Чертов, как и Ветер, умеет без спроса заглядывать в душу! — Человек априори не может всего знать.

— Я имела в виду, что Моррис долгие годы жил в России, правда, под именем Савелия Ветрова.

— Об этом я, разумеется, знаю. Как и о том, что вы с Владом не раз пересекались с моим мальчиком и даже учились в одной школе.

— Вашим мальчиком? — меня откровенно коробит от слов старика.

— Я виноват перед Ребеккой, виноват перед Солом и его матерью, — не обращая на меня внимания, продолжает Чертов. — Я так долго лелеял обиду в сердце, вместо того, чтобы помочь. Если бы я только узнал обо всём раньше…

— Что вас связывало с бабушкой Сола?

— Ребекка, — тянет задумчиво Чертов. — Я её любил, как ни одну другую женщину в этом мире, но, увы, не удержал рядом. Наши жизни разошлись по разным континентам, семьям, домам. Но сердцем я всегда был с ней, с моей дорогой Ребеккой.

— Вы говорили, что держали Сола на руках, когда тот был ещё совсем маленьким.

— Было дело! Нам тогда показалось, что за годы разлуки обиды улеглись, а сердца поостыли. Я прилетал на крестины Сола.

— Так вы его крестный?