Слово Ветра

— Нет, — мотает седой головой старик и, потирая ладони, улыбается своим воспоминаниям. — Итан, муж Ребекки, тогда пришёл в ярость. Ох, и навалял я ему в тот раз! Золотое было время!

— Если вы были так близки, то почему не забрали Саву из детдома, как Маруську сейчас?

Старик перестаёт улыбаться и одеревеневшим взглядом замирает в одной точке.

— Мы поругались тогда с Ребеккой. Сильно. Я её проклял! Она меня в ответ! Я не звонил, она молчала. Я не знал про её инсульт, про пожар в доме Сола, про интернат… Я вычеркнул их всех из своей жизни, а теперь пожинаю плоды…

Отворачиваюсь к окну, чтобы старик не заметил моих слёз. Быть может, забери Чертов Саву из детского дома, парень не вырос бы настолько озлобленным, да и моя жизнь не была сейчас отравлена Ветровым.

— Ну что-то я разоткровенничался! — опершись локтями о колени, Иван Денисович теребит костлявыми пальцами свою козлиную бородку. — Но надеюсь, глупостей в твоей голове поубавилось, как и вопросов. А, Марьяна?

— Это всё не оправдывает поступков Морриса и его лжи! Вы можете любить его сколько угодно, но я уверена, что всё случившееся с Владом и моим отцом…

— Тс-с! — в очередной раз старик лишает меня возможности рассказать правду.

— Мне достаточно моей веры, Марьяна! На этом всё!

Небрежным жестом Чертов наглухо закрывает мне рот, а потом поднимается с кресла и идёт прочь.

— Адрес гостиницы и телефон Морриса найдёшь в моей записной книжке! — бросает на ходу, прежде чем окончательно исчезнуть из поля зрения.

Уже минут десять я стою у дверей кабинета Чертова, но никак не наберусь храбрости войти. Глупая память играет по своим правилам, побуждая тело сотрясаться мелкой дрожью от осколков вчерашнего вечера. И только чьи-то шаги вдалеке заставляют переступить через страх: придумывать новые оправдания перед Чертовым куда волнительней пустого кабинета.

Я почти не дышу. Не смотрю по сторонам. Как заведённая повторяю про себя, что только найду записную книжку, но та, как назло, куда-то делась с рабочего стола старика. Впрочем, это ли не лучшая отговорка, чтобы не связываться с Моррисом ни сегодня, ни завтра – никогда.

Улыбнувшись слетевшему с плеч непосильному грузу, спешу вернуться к завтраку, а после — на одном дыхании собраться с Марусей к врачу.

По ставшей уже привычной традиции мы окружены охраной Чертова. Нас с крохой провожают к машине, потом к клинике, и даже там один из людей Ивана Денисовича не отходит от нас ни на шаг. И если ещё вчера внимание службы безопасности меня утомляло, то сейчас всё больше помогает успокоиться. Наверно, поэтому в какой-то момент моя бдительность притупляется, а жалобные просьбы Руси погулять немного в сквере возле больницы перестают казаться чем-то из ряда вон выходящим. В конце концов, что с нами может случиться во дворе детской офтальмологии? И всё же, пока девочка резвится на площадке, я не свожу с неё глаз. Глупая интуиция продолжает сжимать в тисках сознание. Я с недоверием смотрю на припаркованные поблизости автомобили, опасаясь увидеть тот самый внедорожник чёрного цвета, боязливо заглядываю в лица прохожих мужчин, страшась угадать в тех черты Ветрова, и вздрагиваю от каждого громкого звука. Правда, Маруську мои тревоги не трогают: она как заведённая лазит по лестнице, скатывается с горок и даже пытается подружиться с местными, такими же как она сама, очкариками.

— Марьяна Игоревна, — спустя примерно час нашей прогулки ко мне обращается охранник Артём — высокий, крепкий мужчина лет сорока. Обычно он держится стороной, а потому звук его голоса порождает новую вспышку тревоги.

— У нас возникли проблемы, — в подтверждение моих опасений произносит он. — Задние колёса сдуты, — виновато пожимает плечами. — То ли пошутил кто, то ли водитель на что наехал. В любом случае нам придётся здесь задержаться.

— Маруся! — кричу на всю площадку, взглядом выискивая кроху. Я не верю в случайности уже давно.

— Вам не о чем беспокоится! — улыбается Артём. — Иван Денисович уже отправил за вами другой автомобиль.

Но я почти не слушаю секьюрити. Прижимаю к себе запыхавшуюся Русю и судорожно оглядываюсь по сторонам.

— Минут через тридцать машина будет на месте, — продолжает Артём, а мне всё страшнее становится здесь стоять, да ещё и Руся постоянно канючит, что проголодалась.

— Артём, — продолжаю крутить головой по сторонам. Отчего-то мне прямо сейчас хочется схватить Руську и спрятаться с ней в укромном месте. — Полчаса — это немало. Может, мы пока пообедаем?

Запечатав внутри себя дикий страх, я отчаянно прячу его от охранника и киваю в сторону небольшого ресторана через дорогу.

— Как скажите, Марьяна Игоревна, — с готовностью соглашается Артём и провожает нас до дверей.