Слово Ветра

Мне кажется, я слышу голос папы. По обыкновению строгий, холодный, с хрипотцой от бесконечного курения, но пропитанный заботой и сожалением об упущенном времени.

«Здравствуй, дочь! Ты прости, что я так и не нашёл в себе сил, обо всём рассказать тебе лично. Да и не стала бы ты меня слушать: дурацкая гордость у нас с тобой одна на двоих».

— И не только она, папа! — крепче сжимаю тонкий листок в руке и алчно складываю буквы в слова – так сильно боюсь не успеть…

Отец вспоминает, какой я была, просит прощения за грубость и непомерную жестокость. Не ищет себе оправданий, но и как обернуть время вспять не имеет понятия. Он по новой рассказывает мне о пожаре в доме Ветрова. Проклинает свою трусость и признаётся, что Сава тем утром стал невольным свидетелем нашего разговора. Но если это давно перестало быть для меня чем-то новым, то дальнейшие признания папы бьют в самое сердце. Я узнаю, что Ветров в тот день услышал лишь часть горькой правды. Всё понял неправильно, а потому и сбежал, бросив меня одну. С замиранием сердца читаю, как отец долгое время искал Саву. Как нашёл его в плачевном состоянии в одной из больниц.

«Такое не прощают, Марьяна, я знаю. Да я и не просил Савелия о прощении. Во всём сознался тогда, все деньги, что задолжал его отцу, возместил с хорошими процентами и долго уговаривал парня вернуться. Марьяна, Ветров отказался сам. Между тобой и визой в Штаты он выбрал второе. Ты ненавидишь меня за прошлое, считаешь виноватым в вашей разлуке… Но Савелий сбежал не от меня. Прости, но ты сама выгнала Ветрова из своей жизни, слишком быстро заменив его Владом».

Готова разорвать письмо, когда наконец понимаю, о чём речь: если бы я только знала, что дурацкий поцелуй с Осиным, разыгранный в школьном дворе для зевак, станет для нас с Ветром точкой невозврата, если бы я знала…

«Но довольно лирики, дочь. Всё, что ни делается, — к лучшему. Ты счастлива в браке с Владом. Савелий, надеюсь, с умом распорядился наследством и встретил свою новую любовь. Речь о другом, Марьяна. Моя интуиция меня редко подводит, а сейчас она и вовсе заходится в крике. Впрочем, если ты читаешь это письмо, значит, я не ошибся: Булатов не смирился со смертью сына и от пустых угроз перешёл к делу…»

Глава 21. Вопросы

Савелий.

— Булатов Артем Михайлович, — повторяю раз в сотый, пока на бешеной скорости с Федей мчим домой.

— По всему, получается, он либо брат нашего бывшего губернатора, либо его однофамилец, — Грачев весьма резко заходит в поворот и с новой силой выжимает газ.

— Ты сам веришь в такие совпадения?

— Не особо! — хмыкает парень. — Что думаешь делать? Я бы не стал слепо доверять толстяку из «Беркута». Это испугавшись он согласился помочь, а сейчас подумает и на дно заляжет.

— Да ну, — отмахиваюсь. — Рисковать целым бизнесом ради одной паршивой овцы как минимум глупо!

— Может, ты и прав.

Стоило нам с Грачевым услышать знакомую фамилию из уст хозяина ЧОПа, как маски сразу были сброшены. Вместо потенциального клиента, теперь перед носом мужичка сидел внук пострадавшего Чертова, чья правнучка была безжалостно похищена сотрудником «Беркута», а сам старик от волнения чуть не отдал богу душу. Во всем этом, к слову, Федя мастерски обвинил Артема.

Усомнившись в наших словах, толстяк тут же принялся названивать нерадивому Булатову. Но телефон Артема, как и следовало ожидать, оказался вне зоны, зато копия фоторобота на столе упрямо мозолила взгляд и вынуждала задуматься о сотрудничестве.

Именно тогда мы и узнали, что Артем этот — человек новый, но с отличным послужным списком. Бывший военный, лет пять назад он подал в отставку и в аккурат до сентября возглавлял службу безопасности своего однофамильца и, по всей вероятности, брата — Булатова Алексея Михайловича, отца моего несостоявшегося одноклассника Тохи. Охрана Марьяны стала его первым заданием в рядах «Беркута» и, к сожалению, ни у кого не вызвала подозрений.

— Ладно, — Грачев нетерпеливо барабанит пальцами по оплетке руля, пока ворота подземного паркинга в его доме скрипя ползут вверх. — Теперь хотя бы знаем, кому ты насолил!

— Да ни фига подобного! Ни за что не поверю, что это Антон, да и за что, Федь? Ну, сломал я ему нос, подумаешь! Разве это повод для мести? Да и заявление он тогда сам забрал.

— А я тебе говорил, что это странно, помнишь?

— Брось, Грачев! Пять лет копить обиды, планы мести строить, родственников под статью подставлять, фотографии мои таскать — это шизофрения какая-то! Ну не вяжется пара сломанных ребер с убийством Свиридова или покушением на Влада. Никак не вяжется!

— Не знаю, Ветер! Не знаю. Получается, мы что-то упускаем из вида. У тебя сохранились контакты этого Антона? Может, набрать его и напрямую спросить?

— Если бы…, — мотаю головой. — Этого ублюдка даже в соцсетях нет. Уже проверил.

— Хреново! — цедит Грачев. — А если через папочку попробовать?

— Ну да! — горько ухмыляюсь. — Знать бы еще, как выйти на старика!