Слово живое и мертвое

В газете печатались зарубежные репортажи, путевые заметки о Франции, об Испании. Назывался раздел – « Из дальних странствий возвратясь». Звучно, что и говорить. Но помнят ли в редакции, что это – начало крыловской басни « Лжец»! А читатели-то помнят со школьных лет! Редакция, надо полагать, не стремилась ни насмешить читателей, ни намекнуть, что корреспонденты… гм… не совсем правдивы?

В хорошей газетной статье на темы нравственные процитировано:

Сотри случайные черты,

И ты увидешь – жизнь прекрасна.

Опечатка – на совести корректора, ладно. А на чьей совести искажениеизвестных слов Блока? У него ведь мир прекрасен? И зачем тут же высокую поэзию перекладывать на бездушный язык протокола: «По-моему, Блок дает этими двумя строками точный рецепт отношения к времени»? Как можно было преподать молодым читателям такой урок бескультурья и неуважения к нашему драгоценному наследству, к поэзии и мысли?

Неосторожно процитировали Блока в другом случае. Рецензия на фильм о прославленном летчике озаглавлена «Его винты поют, как струны…» – и напрасно. Ведь стихи, откуда взята эта строка, – не во славу летчика, в них скорее укор, недоумение и горькое пророчество, и многие читатели это помнят.

В разных переводах в разные годы появлялся у нас рассказ С.Моэма «Друг в беде». Название это – «Friend in need» – половина пословицы (по-русски – друзья познаются в беде). Но чуть ли не пятый по счету перевод озаглавлен в серьезном литературном органе: « Милый друг». И смысл перевран – и зачем тревожить тень Мопассана? Зачем скромному рассказику тягаться с давно известным романом?

Еще конфузный случай. Перевод с французского:

«…с порога я заприметил две картины Хистлера». Так и напечатано! Опечатка? Все недоглядели в верстке – и переводчик, и редактор, и корректор? Ох, скорее так оно и написалось еще в рукописи: эрудиции хватило на то, чтобы фонетически правильно передать обычное английское Wh, а вот имя художника не вспомнилось, и проверить, есть ли такой Хистлер или речь все же об Уистлере, никто не удосужился.

Не удосужился… Бывает, приводишь цитату из классика, а проверить некогда. Книга вышла, хвать – отрывок монолога идет в мужском роде, а надо в женском! И некуда деваться от сраму, и уже на всю жизнь не мила эта книжка, никогда не возьмешь ее в руки и, вспоминая, всегда багровеешь от стыда. И поздно объяснять читателю, какие там заботы и недуги помешали тебе заглянуть в библиотеку и отчего редактору тоже недосуг было тебя проверить. Ибо все и всегда проверять – закон!

(Но когда Твен острит: « Кенгуру и прочие жесткокрылые», зря корректор всерьез пишет: Проверить, относятся ли кенгуру к разряду жесткокрылых!)

А кое-кто считает ниже своего достоинства заглянуть хотя бы в словарь. И тогда в переводе старик говорит маленькой внучке, которая была подружкой на свадьбе:

– Ты несла шлейф как ангел.

И внучка отвечает непонятно, безо всякой связи и логики:

– Он был ужас какой тяжелый!

Почему именно ангел должен таскать тяжести?

В подлиннике like a Trojan, буквально «как троянец», по словарю ясно – молодцом: девочка храбро, не жалуясь и не сдаваясь, несла тяжелую ношу. Но переводчик не замечает, что концы с концами не сходятся. И, разумеется, себя не проверяет.

Но и не в ангельском облике вводить этого троянца в русский текст незачем. Из воспоминаний об Уистлере (не везет же ему!) не так давно мы узнали, что по воле переводчика замечательный художник « работал как троянец»! А знаем ли мы, как троянцы работали? Гомер нам рассказывал больше о том, как они воевали. Поведал он, правда, еще и о том, как трудился Гефест над щитом для Ахилла. Но кузнец хромоногий Гефест – он богом ведь был, не троянцем!

Иной переводчик преспокойно угощает своего героя «яйцами по-пловерски» – попробуйте догадайтесь, что это значит! А герой ест plover’s egg – яйцо кулика или куропатки.

Нередко солидных людей заставляют выходить в сад… через окно. Но в окна герои не лазят, по словарю french window – не загадочное «французское окно», а застекленная дверь(обычно на веранду).

Современный переводчик в рассказе о Луне так и оставляет латинское «Маре Серенитатис» и «Океанус Процелларум». А не грех бы поинтересоваться общепринятой терминологией – тогда, не дожидаясь, пока споткнется редактор (хорошо еще, что споткнулся, не пропустил эту русскими буквами изображенную латынь в печать!), сам убедишься, что на Луне есть Море Ясностии Океан Бурь.

В переводе с испанского человек глядит « куда-то в бесконечную точку». Любопытно, что скажут о таком открытии математики?