Сложные чувства. Разговорник новой реальности: от абьюза до токсичности

В 1848 году два знаменитых немца заявили, что капитализм «не оставил между людьми никакой другой связи, кроме корысти, бессердечного „чистогана“» [70]. Продолжая использовать слова «вклад» и «инвестиция», когда мы говорим о самой главной нашей потребности в человеческой близости и сочувствии, мы превращаем красоту и взаимность товарищества в товарно-денежные отношения и приближаем наступление мира, где корысть главенствует не только в общественном пространстве, но и в личном.

Краш Оксана Мороз, культуролог

«Это вообще личность, от которого ты тащишься, к которому у тебя есть эмоции, симпатия, все остальное» – так объяснила смысл слова «краш» Клава Кока, одна из исполнительниц песни с одноименным названием. Вроде бы объяснение вполне прозрачное – но лишь на первый взгляд. Оно объединяет слишком много чувственных обертонов. Когда люди рассуждают о своих крашах, крашках и крашихах, сетуют или радуются, что в кого-то вкрашились, речь идет о сильном влечении, нежной привязанности или просто приязни, с помощью которой мы выделяем визави из толпы? Очевидно, нюансированные смыслы понятия приходится улавливать по контексту. Такая ситуация оставляет большой зазор для интерпретаций. И одновременно – огромную свободу для обращения со словом.

Тем интереснее изучать, как и когда «краш» встречается в повседневных историях, в поп-культуре и в публикациях СМИ. Подобные исследования понятия и стоящих за ним практик словоупотребления в англоязычной среде наблюдаются довольно давно как в пределах разных научных дисциплин [71], так и в пространстве pop science [72]. Понятие «краш» рассматривается как элемент дискурса чувственности и акт множественного, флюидного описания чувств по поводу других людей. Это попытка символизации переживаний и эмоций, которая в известном смысле спасает говорящего от необходимости оперировать большими и «обязывающими» словами – вроде «любви». Словарь Urban Dictionary, давая определение понятию, демонстрирует эту ситуацию ускользания от самодовлеющих смыслов: «Краш – это человек, который заставляет ваше сердце биться чаще, а вас – трепетать. Отношение к такому человеку невозможно описать одним словом, оно очень многозначно. Это человек, от мыслей о котором невозможно избавиться» [73].

В русскоязычной академии подобные исследования фактически не публикуются, но иногда в медиа можно встретить комментарии ученых относительно «краша». Так, профессор кафедры журналистики и медиакоммуникаций, доктор филологических наук СЗИУ РАНХиГС Олеся Глущенко в интервью университетскому порталу заметила, что этот англицизм – элемент молодежного интернет-жаргона, языковой вариативности, мода на которую может быстро сойти на нет [74]. В ее рассуждениях проглядывает тень теории поколений [75] и стремление к большей, чем у англоязычных коллег, стабильности толкований. По ее словам, «краш» – это альтернатива «общеупотребимым синонимам» (в тексте приведен один более или менее консистентный пример – «влюбленный»); понятие выступает как часть «полуинтернационального» кода, определяющего «своих» и «чужих». «Вкрашиваются» явно не «олды», говорит Глущенко, а те, кто хочет отмежеваться от их языка и выработать свой. Но в том-то и загвоздка: как отмечает сама Глущенко, те, кто сейчас юн, станут когда-нибудь взрослыми, и «вкрашиваться» (или как минимум так означивать свое чувство) станет не комильфо. Мода на слово исчезнет, а затем оно само пропадет из активного лексикона. Экспертка предрекает, что такая судьба постигнет «краш» к 2026 году.

Между тем, слово действительно выглядит маркером «поколения», по крайней мере, эту видимость активно поддерживают те самые «парни и девушки». Причем часто те, которых можно назвать инфлюенсерами, лидерами мнений «молодежи», проводящей много времени онлайн. В соцсетях легко обнаруживается масса вирусных музыкальных видео, в которых краш – центральный сюжет истории. Да, эти продукты – не канонический комментарий к глоссарию. Однако авторы, используя свой социальный капитал, легитимируют определенные практики их кодирования и декодирования [76]. И, таким образом, как будто обещают функциональность слова: если они его используют, следовательно, существует конвенция относительно означаемого/означающего. Соответственно, как минимум в русскоязычной версии интернационального сленга у «краша» есть четкие смыслы, свое четкое место в дискурсе чувственности. Не хочется разочаровывать, но эти мечты об однозначности узуса абсолютно напрасны. Беглый анализ продукции российских молодых инфлюенсеров демонстрирует, что никакой устойчивой договоренности о значении и употреблении тех или иных понятий в этом поле не существует.

Видеоблогерки Саша Айс и Софа Купер 12 июня 2020 года выпустили одноименный клип со следующим текстом [77]: