Сложные отношения

— То, что первый вальс я танцую с вами, а Тони — с Сесилией, не вполне правильно, но все же приемлемо в данных обстоятельствах. У вас нет иных родственников мужского пола, кроме Герберта, а всем известно, что он танцевать не умеет. — Пояснил он.

— То есть нас могут порицать, но не заклеймить позором?

— Именно так.

Они достигли края танцевальной площадки, и Хейзелмер, совершив сложный поворот, увлек Доротею в противоположную сторону, лавируя между другими парами, уже присоединившимися к танцу.

— По счастливому стечению обстоятельств, — продолжал Хейзелмер, — мне также будет позволено безнаказанно пригласить вас на вальс еще раз. Этот первый вальс особенный, он не указан в программе и потому в расчет не принимается. Итак, моя дорогая мисс Дэрент, не окажете ли вы мне в двойном удовольствии потанцевать с вами вальс перед ужином, в затем сопроводить вас к столу?

Думая о том, каким восхитительным получится вечер, Доротея с радостью согласилась. Когда отзвучали последние аккорды вальса, Хейзелмер подвел ее к леди Мерион. Поцеловав Доротее руку и улыбнувшись так, что сердце у нее в груди совершило головокружительный кульбит, он неохотно оставил ее и растворился в толпе.

На первый вальс леди Хейзелмер отреагировала примерно так же, как и остальные гости. Когда Доротея оказалась в объятиях маркиза, все затаили дыхание, готовясь разразиться осуждениями. Однако все поборники морали одновременно осознали, что в происходящем нет ничего скандального. Подумав немного, светские львицы сочли, что маневр леди Мерион обернулся огромным успехом. Джентльмены же нашли ситуацию забавной.

Что особенно развеселило леди Хейзелмер, так это негодование, которым вскипели почтенные матроны, заметив, как именно ее сын и красавица Доротея танцуют. Общество полагало, что привыкло видеть мисс Дэрент, вальсирующую в объятиях лорда Хейзелмера, но ведь раньше вокруг них всегда вращался водоворот других пар, а сейчас они были одни на площадке. Первый шок все испытали, увидев, с какой готовностью Доротея приняла руку маркиза. Но то, как они двигались вместе, породило немалый переполох. Маркиз и Доротея чутко и грациозно реагировали на каждое движение друг друга, выдавая владеющее ими чувство. Их танец балансировал на грани непристойности, но при этом ни единое их движение, ни единый взмах ресниц не были Неподобающими. Леди Хейзелмер сочла это обстоятельство еще более восхитительным, так как знала, что ни одна поборница морали не посмеет злословить на этот счет из опасения подвергнуть сомнению собственный вкус. Маркиза не сомневалась, что ее распутный сын прекрасно знал, какое впечатление произведет их танец. А вот. Доротея даже не подозревала, сколь обличительным станет этот вальс. Возможно, светской даме вообще не следовало соглашаться на подобное.

«Теперь, по крайней мере, я понимаю, почему Марк просил меня отвлечь Марию и Сьюзен», — подумала маркиза, отправляясь на поиски своих кипящих от негодования старших дочерей, чтобы исполнить поручение сына.

Для обеих сестер Дэрент дебютный бал стал самым восхитительным событием сезона. Все наперебой превозносили их достоинства. Доротея танцевала по очереди со всеми друзьями Хейзелмера, обращаясь с ними легко и непринужденно. Она даже потанцевала с Гербертом кадриль, которую он исполнил довольно сносно, хотя и не очень грациозно. Прошла уже большая часть вечера, когда Доротея снова оказалась вальсирующей в объятиях лорда Хейзелмера.

Догадавшись, что ей приходится вести нескончаемые беседы, маркиз по большей части хранил молчание, лишь один раз прошептав:

— Устали, прекрасная Доротея?

Она не сразу осознала, что он назвал ее по имени, а потом подняла глаза и встретилась с его взглядом, в котором отражалось покорное ожидание града вопросов, по какому праву он так поступил. Доротея почувствовала, как все ее существо затопляет восхитительное тепло. Опустив длинные ресницы, чтобы скрыть выражение глаз, она тем самым без слов дата ему согласие называть себя по имени.

Улыбаясь, Хейзелмер задумался над тем, сказать ли Доротее, как она сейчас выглядит, но счел за лучшее этого не делать, опасаясь, что она потом целую неделю не захочет с ним разговаривать.

Ужин прошел оживленно. Так как Доротея и Сесилия являли собой средоточие всеобщего внимания, они не могли сидеть рядом. Доротею окружали Хейзелмер и несколько его ближайших друзей. Джентльмены старались изо всех сил, наперебой развлекая Доротею анекдотами, героем которых зачастую выступал сам маркиз. Он же вставлял реплики только тогда, когда разговор грозил принять оборот, неподходящий для ушей молодой девушки. За веселыми историями полчаса, отведенные на ужин, промелькнули как один миг, и к Доротее подошел лорд Десборо, с которым она должна была танцевать первый из трех последних заявленных в программе танцев.