Сложный выбор

— Даже так… — задумчиво хмыкает Полина. — В принципе, мне все равно, где и как об этом говорить. Ты, наверное, видела в прессе информацию о нашем разводе? В действительности мы с Владимиром этого не допустим. Наш брак устраивает обе семьи. Я пообещала мужу молчать, но… так ведь нечестно, да, Настя? Ни по отношению к тебе и твоему ребенку, ни по отношению ко мне. С какой стати я должна закрывать глаза на измены мужа и подыгрывать ему, когда он идет против установленных правил? Уговор был, что Вова просто трахает тебя. Но в последнее время он как будто с катушек слетел. Каждый день скандалил, начал пить, забил на работу. А пару дней назад и вовсе избил некоего Щербакова, который якобы пытался тебя изнасиловать. С виду Вова кажется спокойным, серьезным и рассудительным, но это совершенно не так. После смерти Игоря что-то в нем бесповоротно изменилось. С тех пор Вова на учете у психиатра, а брачный контракт составлен таким образом, что по факту все принадлежит мне. До недавнего времени в нашей семье все было благополучно и спокойно, каждый занимался своим делом, но потом появилась ты. И тут Вова решил, что хочет трахать тебя на стороне и общаться со своим ребенком, потому что я не могу родить своих детей. Думала, бизнес важнее, закрою глаза, но на днях приехала в парк, где вы были втроем, и поняла, что нет. Ничего не получится. Я против.

Боль впивается в горло, на грудь начинает давить.

— Ты лжешь…

— А ты живешь в иллюзиях. Человек, который родился в роскоши и зарабатывает миллионы, вдруг возьмет и откажется от всех благ ради какой-то простушки? — Слышится заливистый, мелодичный, словно звон колокольчиков, смех. — Бред! Но даже если допустить подобный вариант, то, по-твоему, что случится потом? А я тебе скажу: Вова пресытится сексом и начнет винить тебя не только в смерти брата, но и в том, что ты лишила его всех благ. Ты ведь чуть срок моему мужу не организовала своим блядством. Завтра у Вовы суд. Серьезное наказание ему, конечно, не светит, я все решила. Договорилась с твоим дружком и компенсировала ему деньгами бессовестную вспышку агрессии у Вовы. Но ты, Настя, подумай, нужны ли тебе такие отношения? Или лучше, как Щербаков, примешь конверт с приличной суммой и исчезнешь с нашего горизонта, будто тебя и не было? Иначе мне придется подключить родственные связи и поискать другие методы влияния. Например, позвонить двоюродной сестре, которая работает в органах опеки и попечительства, и написать на тебя жалобу. Скорее всего, родительских прав тебя не лишат, но ребенка на время изымут. Тогда на собственной шкуре испытаешь, каково это — когда забирают твое.

Между лопатками ползут капельки пота. С каждым вдохом тяжесть в груди становится лишь сильнее, в душе поселяется мрачная обреченность. Как же невыносимо больно слушать это все. Дико!

Закрываю глаза и мечтаю только об одном: отмотать время назад и не встречаться тем вечером с Вовой и его женой у детского сада. Чтобы не испытывать эту мучительную агонию и страх перед будущим.

— Ну что ты молчишь?

Сердце колотится на разрыв, на глаза наворачиваются слезы.

— Не звони сюда больше, — отвечаю я.

Завершаю разговор и переношу номер Третьяковой в черный список. До кучи хочется и Вовин закинуть туда же, но решаю с этим повременить.

Глава 28

— Настя, у вас все в порядке? — спрашивает Татьяна Павловна.

Я только что проводила педиатра и вернулась на кухню. Плакать не собиралась, но слова Полины, что она попытается насолить нам с Денисом, если я продолжу встречи с ее мужем, не выходят из памяти. Зачем-то представляю, как нас с сыном разлучают, как его забирают от меня к незнакомым людям и детям.

Этот разговор выбил из колеи. Казалось, хуже быть не может, но я заблуждалась. Денис — беззащитный ребенок, он не имеет отношения к тому, что сейчас происходит между Вовой и его женой. Разве адекватная, горячо влюбленная женщина сможет навредить сыну своего любимого, точно зная, что это затронет его чувства? Я бы ни за что не опустилась до подобной низости.

— Вы из-за Дениса расстроились? — продолжает допрос няня. — Он обязательно поправится. Все детки болеют. Одни часто, другие поменьше. Хотите, я останусь на ночь, чтобы было не так страшно?

Слезы начинают течь по щекам еще сильнее от ее слов и трепетного, искреннего участия. Не могу взять себя в руки. Это минутная слабость. Я не привыкла, чтобы кто-то был рядом и помогал, поддерживал, когда плохо.

— Нет, я справлюсь. Спасибо, Татьяна Павловна. Единственное… могу я вас попросить? — говорю, успокоившись. — На прогулки пока не ходите и, когда меня не будет дома, не открывайте дверь незнакомым людям. Даже тому мужчине, который авансом оплатил три месяца вашей работы. Звоните мне, прежде чем открыть. Договорились?

— Ну хорошо… — задумчиво тянет Татьяна Павловна, убрав руку с моего плеча.

— Пока это все. Я сейчас попробую заняться учебой. Завтра зачет. Когда Денис проснется, скажите. Хочу сама его покормить и почитать ему сказку.