Случай в маскараде

Дверь открывает сам лейтенант. В отделении светло, тепло, Ася проходит в просторный кабинет. Здесь, кроме лейтенантова, еще два клеенных ДСП-шных стола с папками, но сейчас за ними никого. Стены в комнате голые, только над головой лейтенанта какие-то грамоты в золотых рамках. Лейтенант – герой?

Он забирает ее доверенность и пишет, бесконечно пишет, оформляет передачу паспорта, Ася терпеливо ждет. Читает новости: всё как обычно. Столько-то человек погибло, такой-то арестован, такой-то приговорен, обстреляли поселок, погибла пожилая женщина и ее внук, признана нежелательной организация. Госдума одобрила законопроект.

Лейтенанту постоянно кто-то звонит по мобильному, он сбрасывает вызовы, но однажды отвечает.

– Да, приходите забирайте. Он на месте.

Вскоре в комнату вваливается деваха: алые вывороченные ботоксом губы, пышная копна крашеных светлых волос. Она молода, на вид чуть за двадцать, ее распирает энергия, она почти пританцовывает, она с мороза, но серебряная куртка-дутик нараспашку.

Лейтенант протягивает посетительнице длинный, завернутый в фольгу предмет.

– Ваш нож, – говорит он, глядя в стол, но исподволь все же бросает на нее взгляд. – Больше не будете ругаться?

– Нет, – она колышется от смеха, машет головой, и соломенная копна трясется.

Подобие ухмылки скользит и по лицу лейтенанта. Деваха выходит.

Асе очень хочется расспросить про нож, почему он оказался в полиции, и про эту губастую – с кем она поссорилась. Но она молчит: и на гораздо более невинные вопросы белобрысый лейтенант отвечал односложно.

Ему снова звонят, и на этот раз он тоже отвечает. Голос его наполняется злым звоном:

– Нет, я не буду этого делать… У меня еще сорок два протокола, а времени девять. Раньше полуночи и так отсюда не уйду.

Так вот оно что! Лейтенант до ночи пишет протоколы, заполняет бумажки.

Наконец Ася расписывается. Синий паспорт и внж у нее в руках. И снова она огибает сугробы, скользит по раскатанным дорожкам, темно, фонарь горит только на одном конце двора, к машине приходится пробираться почти наощупь.

На красном светофоре, уже возле самого ее дома звонит Саша: «Всё в порядке? Вы себе оставили доверенность?» «Да, конечно». «С апостилем?» «Нет! С апостилем забрал себе лейтенант». «Без апостиля вам ничего не выдадут».

Ася разворачивается на перекрестке и возвращается в отделение.

Лейтенант встречает ее в дверях, протягивает доверенность, забирает у нее свою.

«Поскорее закончить вам все и поехать домой», – произносит Ася.

Он вдруг улыбается, молча, смущенно – на щеках у него обнаруживаются маленькие ямочки.

15

Нужный ей морг, куда свозят «бесхозных», как выразился лейтенант, оттеснен на окраину Москвы. Утром Ася отвозит Ксюшу в школу, Ксюша садится сзади и всю дорогу спит. Третья четверть – самая тяжелая. Никакие будильники ее не берут, каждое утро они с Лешей ее расталкивают по очереди.

Ася вспоминает, когда Ксюхе было недели две, Ирина взяла ее на руки, но дочка тут же проснулась и заплакала. А Ася-то надеялась поработать!

– Нет, – покачала тогда Ирина головой. – Пока ей нужны только вы.

– Разве она понимает?

– Да.

– Но как? Чем?

– Вы – мама. Мама по-другому пахнет.

Потом Ирина полюбила Ксюху больше всех, и Ксюха ее тоже, еще долго отправляла ей по мобильнику котиков и мемы.

Вот и школа, сонная Ксюха, подхватив рюкзак, выскакивает из машины. Ася направляется в сторону МКАДа.

Пробок мало, через сорок минут полторы главы аудиокниги «Идиот» позади – она уже близко.

За окном тянется ржавая, уже выползающая из-под снега земля, торчат краны, шумит какая-то вечная стройка, новостройка, но и она кончается, всплывает квартал хрущевок – Москва здесь неопрятная, захламленная, бедная.

В морге Ася отрывает билетик. Двадцать один. Номер ее очереди.

Оглядывается с любопытством, она в таком месте впервые. Но ничего особенного, просторный зал, у стены пластмассовые стулья, в центре аквариум с сотрудницами, к ним один за другим подходят люди. А где-то там, вне зоны видимости, за табличкой «посторонним в.в.» – холодильники с телами. У каждого тела – свой номер.

На стульях сидят люди, Ася исподволь смотрит.

Внезапно ее ошпаривает: лица здесь у всех перевернутые, красные. Всех исказило рваное, некрасивое горе.

Ася захлебывается, так вот оно, оказывается, какое, горе, когда его много – жгучее, густое, темно-коричневое. Она оседает на свободный стул.

К ней сейчас же подступает молодой человек в темном костюме, светлой рубашке, синем галстуке, протягивает альбом с фотографиями памятников. Не хотите ли сделать всё у нас? Дешевле обойдется. Интересно, что́ он говорит своей новой девушке в ответ на вопрос, где работает.

Очередь движется неспешно, и Ася привычно читает новости, там все то же. Дроны, ранения, смерти, аресты. Фотографии разрушенных домов и подсудимых в клетках.

Наконец, на серо-голубом квадратном экране загорается двадцать один.

– Гражданка Украины? – девушка в окошке хмурит брови. – Нотариально заверенный перевод паспорта?

– Нет, нет заверенного.

– Делайте, приходите.