Случай в маскараде

Фамилия, имя, отчество.

– Последний раз общались в декабре, 29-го, как раз накануне Нового года. Столкнулись прямо здесь, в подъезде.

– Кем она вам приходится?

– Няней моих детей.

Лейтенант пишет.

– Троих моих детей, – уточняет Ася.

Лейтенант кивает.

– О чем был ваш последний разговор?

– Про то, какое сегодня число и сколько сейчас времени.

Лейтенант записывает.

– Родных у нее нет?

– Почему же, есть, сын. Гражданин Украины. Как, кстати, и она. Вот его телефон.

Лейтенанта ничем не удивишь, он вбивает Сашин телефон в свой мобильный.

– О чем-то еще вы с ней тогда говорили?

– Нет. Про детей немножко. И всё.

– Она не жаловалась, что ей кто-то угрожал?

– Угрожал?

Лейтенант смотрит измученно. Молчит.

– Нет. Она не жаловалась. Никто ей, думаю, не угрожал.

– Перечитайте и распишитесь.

Почерк у него кривой, летящий, мальчишеский.

– Что будет дальше? – снова спрашивает она лейтенанта.

Он смотрит на нее устало. Он же уже все объяснил.

– Приедет перевозка, потом я опечатаю квартиру, всё.

– Мне туда нельзя?

– Почему? Пока не опечатали, можно.

Ася поднимается – надо же попрощаться с Моревной? Ириной Андреевной Дрозд. Здесь, пока ее не увезли.

– А что там сейчас в квартире? – спрашивает она сотрудника морга.

– Там лежит труп.

11

Ася тихо заходит в квартиру. Она никогда здесь не была.

Двухкомнатная распашонка, комнаты друг напротив друга. Коридор с верхней одеждой. Знакомая шуба королевой висит на вешалке. Розовый пуховик толстой горой вспух на крючке. Дочерна истертый пол, доисторические выцветшие обои, кажется, желтые. Здесь очень давно не делали ремонт.

Московская квартира, сокровище, досталась Ирине Андреевне в наследство от ее бездетной тетки. После ее смерти Ирина и переехала сюда из Харькова. Денег на ремонт у нее, конечно, не было.

В комнате направо вроде как кабинет; на письменном столе – компьютер, вокруг россыпь бумаг, квитанций. Счета, рецепты, бесплатные брошюрки. И на полу – тоже бумаги. В их детской Ирина всегда поддерживала идеальный порядок и приучала к нему детей.

Входит лейтенант, как обычно, цедит сквозь зубы:

– Па́спорта не нашли, обнаружите – скажите. Только быстрее. Едет уже перевозка.

Ася открывает верхний ящик стола – там связка желтых ветхих писем. На имя Ирины от Саши, из пионерского лагеря «Орленок».

Ася вынимает из пачки одно письмо, вытягивает из конверта листочек. Красивый круглый почерк: «Мама, вчера я отгадал две загадки на вечерней викторине и получил приз! Набор акварельных красок. Все загадки были про художников, а я узнал их картины, Серов и Айвазовский, помнишь, ты показывала мне их картины на открытках».

Три полки с книгами, висят друг над другом, на стене, в шахматном порядке. На нижней лежит альбом с фотографиями. Ася смотрит.

Моревна с Сашей, еще темноволосым, в зеленых зарослях, а вот, видимо, и с Тимофеем – длинный лопоухий подросток стоит рядом с бабушкой, выше ее на полголовы, смущен. Тот же мальчик, что и у Саши – в соцсетях. Моревна, чуть моложе, чем когда они встретились впервые, у фонтана, кажется, в своем любимом Крыму. А вот и Верочка! С прежней своей собачкой, черным пуделем Боней, почившим полтора года назад. И снова Верочка – с круглым клюквенным пирогом на кухне, под кукушкой. И опять Верочка – в их дворе, снова с Боней.

Верочка, она любила тебя, знаешь? Возможно, ты была ее единственным другом в Москве. Она просто не умела разговаривать с тобой осторожно, не представляла себе, как ты ранима. Ася вынимает из альбома самую солнечную фотографию Ирины Андреевны, снятую в каком-то парке, рядом с кустами розовых роз, и кладет в карман куртки. Ирина на ней выглядит счастливой.

По квартире гуляет зимний ветер. Они распахнули окно. Асе не хочется думать, зачем. Она идет в комнату напротив, в спальню. Если уж искать паспорт, то там.

В спальне царит страшный беспорядок, все вещи раскиданы, на полу ашановские пакеты, газеты из тех, что кладут в ящик бесплатно, снова квитанции, у кровати одинокий шерстяной носок. Совсем не похоже на Ирину. Она всегда была такой аккуратной, собранной!

Кровать пустует, не застелена, одеяло комом, подушка свисает с кровати, наволочка в голубой цветочек. Ася поднимает подушку, под ней знакомая кожаная лаковая сумочка, расстегивает молнию – вот и паспорт, синий, украинский. И еще одна книжечка, малиновый вид на жительство в РФ. Кажется, лейтенант и не пытался ничего искать. Кошелька нет.

Но где же Моревна?

Чуть поодаль от кровати к стене прижался непонятный куль, огромный целлофановый черный мешок, чем-то набитый. Странно, что она не сразу его заметила.

Только тут Ася понимает, где Моревна. Какое уж там лицо, прощальный взгляд. Мешок крепко завязан.

Вот и всё.

12

Ася выходит обратно в подъезд, протягивает лейтенанту документы. Он равнодушно кивает: хорошо, что нашлись. Ася смотрит на голубоглазого: сколько она так пролежала, можно определить?

Тот охотно откликается, ему явно надоело стоять на сквозняке в подъезде и ждать, ждать.

Удивительно, что они с напарником ждут не в квартире. Видимо, не положено.

– Сейчас. Сейчас точно вам скажу. Кажется, совсем недолго.