Случай в маскараде

О муже она рассказала ему только в ноябре, в очередную годовщину. Дима умер, внезапно, в собственном кабинете, от сердечного приступа. Накануне он решил вдруг справить свой тридцать первый день рождения, широко, со всеми друзьями и приятелями – и справил, получился шумный и жаркий праздник, в их загородном коттедже, с фейерверками и шашлыками. А через два дня умер. Ольга не сомневалась: его, набирающего силу бизнесмена, убили, наверняка кто-то из гулявших на его дне рождения друзей. Диме тогда было столько же, сколько сейчас Стасу. Это случилось девять лет назад, Ольга не дала отжать у нее бизнес мужа, а вскоре открыла еще одно дело, уже свое. Так и прошли эти годы – она занималась бизнесом и растила их с Димой сына, живя в странной коме. Стас стал первым, на кого она запала всерьез.

Когда сын получил стипендию, самый нервный и доходный свой бизнес Ольга продала, второй, менее надежный, но более спокойный, пока сохранила. И с удивлением поняла, работать на одну себя – скучно.

После отъезда сына в Лондон в роскошно обставленной квартире стало совсем пусто, Ольга звала Стаса переехать, но он отговаривался родителями, необходимостью быть рядом с матерью, с которой так и жил.

Стас был не из тех, на кого западают девушки: немного странный, запущенный, диковатый, он постоянно читал свою доисторическую электронную книгу, куда закачивал в основном фэнтези и истории про попаданцев. В воскресенье он ходил квеститься. Она не вдавалась, но каждый раз почему-то случалось так, что билеты в театр или на концерт оказывались именно на воскресенье. И Стас никогда не возражал, покорно шел с ней.

Она воспитывала его аккуратно: изредка дарила рубашки и пиджаки правильных брендов, как бы мимоходом объясняла, чем островной виски отличается от гористого. Легкий торфяной оттенок, да-да. Стас довольно равнодушно принимал ее дары, однако про виски слушал с интересом, он вообще любил узнавать новое. Но на вопрос, который она, как ни удерживала себя, не могла не задавать, на вопрос «тыменялюбишь?» неизменно отвечал: «Ну, а как ты думаешь?»

Брызнул теплый дождичек, погода на острове менялась стремительно. Они скатились с сейчас же отсыревшего склона и ахнули: у дороги росли темно-зеленые широкие деревья, густо обсыпанные мелкими оранжевыми шарами. Стас выскочил под дождь, сорвал один. Отдал ей.

Ольга очистила, проглотила дольку и сунула в карман: мандарин не дозрел и сильно кислил.

– Ну, как?

– Кисловат, но вкусно! – соврала она и не стала предлагать Стасу, он и не попросил.

Все равно это был подарок. О́строва – им. Как и эта поездка – подарок Ольги ему на день рождения. 10 января, послезавтра. Они встретят его здесь, вдвоем. Стасу исполнялось тридцать два, ей через два месяца сорок. Да. Но ведь она не искала, не звала, он сам явился в ее жизнь.

Они уже подъезжали к той самой музейной деревушке в честь древней цивилизации. На полупустой парковке из-за небольшого туристического микроавтобуса к ним вышла изящная дымчатая кошка, потянулась, зажмурилась. Ольга развела руками: ничего для тебя нет.

– Знаешь, – сказал вдруг Стас, – вчера прочитал в Вики, где-то тут не так давно нашли захоронение древнего человека. Похоронен был вместе с котом.

Ольга улыбнулась, кивнула: остров котоманов.

Они поднялись по склону и оказались на каменной площадке с цилиндрическими домами, напоминавшими домики хоббитов.

– …жители были совсем маленького роста, полтора метра, как десятилетние дети, – донеслось до них.

Худой косматый парень в рыжей бороде и очках-бифокалах вел экскурсию для небольшой стайки туристов на родном русском языке.

Ольга и Стас подошли ближе и узнали, что покойников здешние малыши хоронили прямо под полом дома, в позе эмбриона. В могилу клали инструменты, фишки с непонятным, так и не разгаданным орнаментом и – обязательно – разбитые вазы. Продолжительность жизни у них была короткой, в захоронениях не нашлось ни одного старика. Люди умирали молодыми, не дожив до тридцати пяти.

Ольга взглянула на Стаса, ей показалось, на этих словах у него чуть дернулись губы.

Потом она пыталась вспомнить весь этот день по минутам, нащупать то самое место, тот миг. Может быть, вот это – когда экскурсовод упомянул про возраст? Или сказал про позу эмбриона?

Она потянула его за палец, зачем слушать, если все это было написано в путеводителе, но Стас осторожно высвободил руку. Он хотел остаться. И она слушала вместе с ним: здешние люди не знали гончарного круга, ели из кривых андезитовых мисок, растили оливки и инжир, дождливыми зимними вечерами согревались у очага. А однажды, шесть с половиной тысяч лет назад, вдруг поднялись и исчезли без следа.

Несколько сотен человек взяли и растворились. Оставив свои дома, своих мертвецов под полом, распаханные поля и оливковые рощи.