Случай в маскараде

Перед выпиской доктор велела ему гулять. Каждый день нужно выходить и гулять хотя бы понемногу. И зачем-то добавила: восстановление, как после инсульта.

Неподалеку от их дома располагался парк. Олег гулял там с Сашенькой, пока она была маленькой. Катал по аллеям коляску, потом играл с ней на детских площадках, но последние два или даже три года они сюда не ходили.

Олег тихо шагал по залитой солнцем аллее и с изумлением думал, что за целую жизнь ни разу не гулял здесь один. Глаза тонули в текучей подвижной листве, золотой, ясно-желтой. Все красные оттенки в этом году куда-то пропали. Вдруг раздался громкий шорох, с березки спустилась белка и прямо по засыпанной листьями земле помчалась к ели, вспрыгнула на темный ствол, проскользила с едва уловимым чирканьем коготков по коре и исчезла. Он понимал, что все это должно отзываться в нем. Это же красиво? Золотая осень. Вот и белка еще не сменила шкурку на зимнюю, рыжая, быстрая, движется так стремительно, так грациозно. Но он словно не узнавал их всех – белку, листопад и эту осень. Олег в изнеможении сел на скамейку. Он мог пройти без остановки не больше пятнадцати минут.

Парк жил своей жизнью. По лесенкам на площадке напротив ползали дети, толкали друг друга, боролись за право покататься на качелях. Ризеншнауцеры, пудельки и всяческие терьеры надменно выгуливали своих хозяев. На другом конце его скамейки сидела нахохленная старуха, подняв восковое лицо навстречу солнцу, грелась в остатках тепла. Шерстяной зеленый платок, бесцветное пальто. Как ему не хотелось садиться рядом! Но эта была единственная скамейка вокруг, следующий выводок скамей, уже нового модного образца, не зеленых, а глянцевито-коричневых, поджидал его слишком далеко. Не дойти. Он осел здесь, на самом краю.

Мимо все время кто-то ехал. Молодой человек с зелеными волосами на странном велосипедике, с длинный рулем и совсем маленькими, как в цирке, колесами. Следом мчался высокий парень на электросамокате, в черном худи, с темно-зеленым рюкзаком за спиной. Желтый смуглый курьер ехал с прямоугольным чемоданом на старом велосипеде. «Курьер Умед немного опаздывает, но очень скоро будет у вас». Две подружки, дамы средних лет, выгуливали себя.

Олег вяло смотрел на все это мельтешенье, радовался, что хотя бы не холодно, но шапка была не лишней. Он надвинул ее на брови, чтобы было попотешнее. Вот так и проживет до конца своих дней идиотом, который выходит на прогулку ровно в полдень, каждый день, в любую погоду, и смотрит на белок.

После этих прогулок он смертельно уставал. Едва добирался до дома. В три захода. Вваливался в квартиру, еле-еле стаскивал с себя одежду, и снова его оглушали бессилие и гнев.

И все-таки он ходил гулять каждый день. Это было единственное, что он мог сделать, как мог противостоять уничтожению себя. И уже через неделю он проходил без остановки гораздо больше, мог шагать подряд почти полчаса. И со злым удовлетворением это отмечал.

9

В тот день Олег проснулся с ощущением необыкновенной ясности в голове. Эта ясность была новым островом, стоя на котором он чувствовал себя почти тем же Олегом Виденеевым, что и до болезни. Он побоялся спугнуть удачу и провел обычное утро. Сделал дыхательную гимнастику. Поиграл в судоку, поставил новый рекорд в тетрис. Без удовольствия послушал аудиокнигу, детектив. Ничего другого воспринимать он все равно был не в состоянии.

В полдень он, как обычно, был в парке. Заметил, что добрался сюда легче обычного и ни разу не постоял, не присел. Он шел по аллее и понимал, что сегодня вообще все стало немного иначе. Кажется, ночью прошел небольшой дождь, и листья шуршали мягче. Но главное, за хлипкими фасадами лиц и явлений начал проступать объем. Все эти пустотелые мамаши и их звонкие дети, старухи и собаки наполнялись живой, горячей плотью, жизнью. Олег ощущал в груди тихий трепет; что-то, похожее на душу, заскреблось в нем и словно собиралось проснуться.

Он свернул в более глухую часть парка, где было меньше людей. По пустой аллее навстречу ему шла девочка лет трех, с длинными распущенными волосами, в кремовом комбинезоне. Девочка катила детскую коляску, в коляске сидел мишка в белой куртке на кнопках и джинсовой бейсболке. Девочка приближалась, и вскоре он разглядел, что она красива: огромные темные глаза, черные ресницы, разрумянившиеся от прогулки щеки. Девочка деловито толкала свою коляску вперед, держась за нее обеими руками.

Следом появилась и ее мать, невысокая, совсем еще молодая женщина, с такими же темными большими глазами и каштановыми волосами, только забранными в хвост. Тоже, в общем, хороша собой, но фигура несколько тяжеловата, широка в тазу и плечах. Она тоже катила прогулочную коляску, однако настоящую – в коляске спал полуторагодовалый мальчик, вероятно, младший брат девочки. Женщина шла довольно быстро и вскоре обогнала дочку, оказавшись немного впереди.