Случай в Семипалатинске

— В полиции мне, конечно, стало легче, — продолжил шпион. — Но вакансия была только в Сергиополе. Из глухомани хотелось в город, и не абы какой, а в Семипалатинск. Потому что в это время японцы передали меня своим на тот момент лучшим приятелям — англичанам. И те настаивали на Семипалатинске. Ну, стал проситься к Присыпину в помощники.

— Почему японцы так с вами поступили? Вы стали им не нужны?

— Нет, разумеется. В порядке дружеского обмена. Бритты взамен тоже кого-то им перекинули, из своих агентов в Шанхае. Я же остался у микадо на довольствии, а не ушел совсем. Просто начал работать и на тех, и на этих. Ласковое дитя двух маток сосет, хе-хе… У англичан, скажу я вам, порядок. Не забалуешь! Отчеты, ревизоры. Каждый месяц пишешь рапорт: что сделал, сколько поручений начальства не выполнил и почему, куда пошли деньги. Серьезная служба, намучался я с ней. У японцев проще, там другая философия. Японцы понимают, что тайная война — это искусство, и в отчетный бланк вписывается не всегда. Британцы — бюрократы, это их и погубит в конце концов. Но в их бюрократии есть дисциплинирующая агентов система.

— Чем в Семипалатинске занимались, тоже предпочитаете написать? Или все же расскажете?

— Напишу. А сейчас сообщу лишь в общих словах. Когда я туда перевелся, у англичан в городе уже имелся резидент и при нем сеть. Куныбай Каржибаев был большой мастер, он учился в Дехра-Дуне. Но сеть разрослась, и полицмейстер что-то заподозрил. Присыпин был на своем месте, он много нам крови попортил… Короче говоря, начальство приказало его списать. Делали все Куныбай и его люди. Было принято решение заменить резидента и обновить всю сеть. Я бы сделал на этом карьеру, занял место Ивана Лаврентьевича, и служба пошла бы с нового листа. Вот.

Холостов-Забабахин перевел дух и попросил чаю. Вестовой принес самовар. Напившись, арестованный продолжил:

— Операция прошла по плану. Присыпин мне доверял, я был в курсе всех его догадок. Выманили, зарезали, свалили на Васю Окаянного. Васю я героически шлепнул и даже успел сунуть ему в карман портсигар капитана. Отличился и заступил на должность полицмейстера. Но тут Николай Алексеевич заподозрил неладное и вызвал отца. У меня намечались неприятности. Перехватить вас в пути не удалось. И я сменил тактику. Решил избавиться от столичного сыщика по-другому. Думаете, тот разговор в «Беловодье» агент Ганиева подслушал случайно? Ха-ха! Просто я решил скормить вам банду Жоркина. Вот настоящий убийца, нате, ешьте и проваливайте.

— А зачем вы отдали на расправу Ыбыша Капанбаева и Губайдуллу? — вперил взгляд в белого китайца Лыков. — Ценный кадр, давно в работе…

— Вот именно, что давно. Присыпин вычислил Ыбыша. Помните, заведующий Заречной слободой Орестов рассказал, что получил приказ следить за ним? Капанбаев стал не нужен и пошел в расход вместе с остальными. Начальство приказало создать новую сеть, а от старых агентов избавиться. Вытащили только Куныбая.

Албазинец опять цинично рассмеялся:

— Здорово получилось, Алексей Николаевич, когда я вам жизнь спас. Помните? Это вышло случайно. И очень удачно. Губайдулла уже нож занес, тут я его и рубанул. Ваш сынок меня сразу зауважал, перестал таиться, и я с той поры знал все его секреты.

Момент был неприятным для обоих Лыковых, и Алексей Николаевич поспешил сменить тему:

— Где сейчас Куныбай?

— В Андижане, живет под именем купца Мамбетали Мусабая.

— Чем занимается?

— Как чем? — удивился албазинец. — Создает для британцев новую резидентуру.

Капитан с подпоручиком одновременно записали важный факт. «Кузьма Павлович» в очередной раз хмыкнул и продолжил:

— Все вышло чисто. Лыков-старший вернулся домой, Лыков-младший стал лучшим другом. Работай на благо Эдуарда Седьмого, чего еще надо! Но англичане меня подвели. Как, кстати, и японцы. В прошлом году и те, и другие вдруг подписали с Россией мирные договоры. Вот сволочи! Я на них честно горбатился, рисковал жизнью. И стал жертвой нового курса. Никак не ожидал такой подлости…

Лыков начал догадываться, как вдруг британский резидент сделался германским. Но продолжил слушать. Албазинец не заставил его долго ждать:

— Японцы поступили честнее. Они просто законсервировали меня, сохранив как действующую единицу. И продолжили платить содержание, хотя я ничего для них уже не делал. Мало ли? Политика — вещь переменчивая: сегодня враги, завтра друзья, а послезавтра снова враги. Россия с Японией обречены делить между собой Дальний Восток. Желтопузые это понимают и не экономят на мелочах. Но, конечно, я почувствовал, что внимания к моей персоне со стороны Токио стало меньше. Это было обидно, но терпимо.