Случайная судьба

А Мика варил сахар. Кипятил, снимал пенку, тщательно процеживал сироп, следил, чтобы он не переливался через край и не прикипал к донышку, смотрел, как меняются пузырьки и как сироп постепенно превращается в сахар. Потом прогнал свежесваренный сироп через фильтровальный пресс, который вновь заработал с тех пор, как дали электричество, а когда стемнело, принялся разливать его по контейнерам. Затем оглядел выстроившиеся на полки емкости и удовлетворенно вздохнул: выглядело все это довольно внушительно. Полки буквально стонали под тяжестью галлоновых, квартовых и пинтовых контейнеров, и на каждом из них красовалась яркая наклейка «Сахароварня Смитсон».

Сегодня ему помогали Билли с Эмосом, потом ненадолго заскочил и Гриффин. Девочки весь вечер после обеда играли в своем углу. В сахароварне было тепло и уютно.

Мика твердил себе, что так будет всегда. В конце концов, он ведь может варить сироп — он знает, как это делать. Он справится. И выживет — вне зависимости от того, вернется Хизер или уйдет навсегда.

Но он хотел, чтобы она вернулась. Закрыв глаза, он видел, как она с удовольствием разглядывает новые наклейки. А Кэсси все не звонила. Стало быть, из Калифорнии тоже не звонили, подумал Мика. И тяжело вздохнул. Срок, который она дала прокурору, истекал.

* * *

Телефон Кэсси взорвался звонком, когда стрелка часов приблизилась к восьми. Сначала позвонили к ней в офис, но Поппи, зная, что Кэсси уже ушла, переключила звонок на ее домашнюю линию. Малыш Джеми уже крепко спал. Марк купал Этана и Бреда в ванне. А Кэсси приводила в порядок кухню после семейного ужина, гвоздем которого стали испеченные ею шоколадные вафли. Ей хотелось думать, что она испекла их для детей, хотя возня у плиты была только средством как-то убить бесконечно тянувшееся время.

Сердце, едва не выскочив у нее из груди, вдруг ухнуло в пятки и закатилось куда-то в тапочки. Кэсси, споткнувшись, ринулась к телефону.

— Слушаю, — осторожно спросила она.

— Они согласны, — усталым тоном проговорил на том конце генеральный прокурор.

Кэсси на мгновение зажмурилась. Из груди у нее вырвался вздох. Потом губы ее расплылись в улыбке, и она схватилась за грудь, чтобы успокоить бешено колотившееся сердце.

— Они согласны снять все обвинения, — продолжал генеральный прокурор, — но они настаивают на том, чтобы было подписано официальное соглашение о неразглашении информации по этому делу. И требуют, чтобы она приехала сюда и предстала перед судом за попытку избежать ареста.

— Но для чего? — поинтересовалась Кэсси, все еще улыбаясь. Она догадывалась, что у них на уме. Естественно, все это было шито белыми нитками. Только на этот раз все козыри на руках у нее.

— Им нужно, чтобы дело было официально закрыто, — тем же усталым голосом продолжал прокурор. — Они считают, что если его просто прикроют, не дав никаких объяснений, то выйдет только хуже, поскольку вслед за этим на них тут же обрушится лавина вопросов. В случае же публичных слушаний, если мистер Гринелл подтвердит, что все произошло случайно и, стало быть, в смерти Роба некого винить, то потом семья может устроить пресс-конференцию — почтить память покойного, объяснить, что попытка отомстить за его смерть не вернет их сына к жизни и дать понять, что пришло время официально закрыть это дело. Поймите нас правильно, миссис Бирнс — для них это, так сказать, возможность «сохранить лицо». Дайте им хотя бы это слабое утешение.

Пока она слушала, на пороге возник Марк, держа на руках завернутых в махровые простыни раскрасневшихся сыновей. Увидев их, Кэсси, улыбаясь во весь рот, кинулась к ним и порывисто обняла всех троих, после чего, не в силах сдержать возбуждения, закружилась по комнате. Ну, сейчас она покажет этому надутому индюку, что такое настоящий адвокат, злорадно решила она. Пусть думает, что она готова пойти на уступки. Кэсси предвкушала, как слегка поводит его за нос, и только потом нанесет последний, решительный удар.