Случайная связь

Аня с Ярославом уже у речки. Мы занимаем шезлонги рядом с ними. Измайлов придвигает наши близко друг к другу и ложится, надев очки. Сестра выглядит сильно потрясённой, увидев нас вместе. Неужели Ярослав ей ничего не сказал? Значит, вечером не избежать допроса. Но мне всё равно. Я уже взрослая девочка. Без пяти минут в официальном разводе. Сама разберусь со своей жизнью.

Через полчаса Измайлов поднимается с шезлонга. Стягивает с себя майку и сосредотачивает на мне внимание, когда Аня и Яр идут к реке. Людей на пляже не очень много, в основном семейные пары с детьми.

– Почему не плаваешь? – спрашивает он. 

Я неопределённо пожимаю плечами. 

– Сегодня хочется просто на солнышке полежать. А ты бы поплавал?

– Если честно, то отдых у воды не моё, – признаётся Измайлов. 

– Правда? – удивляюсь я. – Не любишь воду? 

– Я не говорил, что не люблю. Просто сказал, что не моё. 

С берега доносятся громкие голоса, кто-то просит о помощи. Мы словно по команде поворачиваем головы в сторону реки. Из воды выходит грузный мужчина с ребёнком на руках. Мальчик без сознания, его голова свисает вниз. 

– Я же просила смотреть за ним! Серёженька, сынок, очнись… Что ты наделал?! – кричит женщина на мужчину, который едва стоит на ногах и прижимает к себе тело мальчика. – Он не дышит!

Я тут же срываюсь с места и бегу на помощь. Прошу всех отойти, говорю, что я врач, и делаю ребёнку искусственное дыхание. 

– Вот так... Дыши. Молодец. Всё хорошо.

Мальчик надсадно кашляет. Я приподнимаю его голову и поворачиваю набок. Облегчённо выдыхаю. Самое страшное позади. Теперь всё будет хорошо.

Я обвожу глазами пляж. Вокруг собралось много народу. Аня и Яр стоят рядом. Мать мальчика в слезах, благодарит и бросается мне на шею, чуть не завалив нас обеих на песок. Я поднимаюсь на ноги и, отряхнувшись, иду к шезлонгу. Подобные случаи на воде, увы, не редкость. Не раз сталкивалась. Нужно внимательнее следить за детьми!

Беру полотенце и вытираю лицо – оно в песке, впрочем, как и тело. Всё же придётся устроить небольшой заплыв. Я поворачиваю голову и замечаю, что с Измайловым что-то не то: он смотрит застывшим взглядом в одну точку, дышит так, будто ему не хватает воздуха, кожа бледная, на лбу выступила испарина. Сжимает и разжимает кулаки, словно пытаясь успокоиться.

– Паша? – трогаю его за плечо, но он никак не реагирует.

Шумно сглатывает, прикрыв глаза. Его бьёт озноб.

– Что с тобой?  

Я обхватываю его влажное лицо руками и прошу на меня посмотреть. Ловлю расфокусированный взгляд с огромными зрачками, прощупываю пульс на запястье. Он зашкаливает. Не пойму, что с ним происходит. Реакция на жару? Давление? 

– Паша! – Хлопаю его по щекам. – Что с тобой? – Ещё чуть-чуть, и я начну волноваться.

Измайлов молчит, его продолжает потряхивать. Всё сильнее и сильнее.

Боже... Да у него паническая атака!

Я присаживаюсь перед ним на корточки и прошу смотреть на меня, не закрывать глаза. 

– Дыши, как я. Вдох на четыре, задержка дыхания и медленный выдох. 

Пальцы с запястья не убираю. Пульс ни черта не приходит в норму. Впрочем, как и мой. Ощущаю удары собственного сердца в груди. Измайлов хрипло дышит, почти не реагирует на мой голос. И лучше ему не становится. Нащупав в кармане его джинсов ключ от машины, я вытаскиваю их за брелок и бегу к его танку, который он припарковал неподалёку от домика. Открываю бардачок и не ошибаюсь. Среди обезболивающего нахожу транквилизаторы. Сильнодействующие. Такие в аптеке без рецепта не купить. Я возвращаюсь и заставляю Пашу запить таблетку водой. Снова дышу с ним и почему-то ловлю себя на мысли, что для меня противоестественно видеть его таким потерянным и уязвимым.

Через пару минут взгляд Измайлова становится осмысленным, пульс и дыхание выравниваются. Он приходит в себя. 

– Вернёмся в домик? На улице очень жарко. – Тыльной стороной ладони я вытираю влагу с его лба. 

– Нет. Всё нормально, – отзывается Паша, едва двигая белыми губами. – Давай лучше немного прогуляемся.

18 глава

На меня накатывает волна слабости после всего пережитого. Я сильно испугалась: сначала когда делала ребёнку искусственное дыхание и он долго не подавал признаков жизни, а потом, когда побежала к машине Паши, сама толком даже не понимая зачем. Всё делала на инстинктах. А если бы в бардачке не оказалось лекарств? С чего я вообще взяла, что они у него есть? 

Меня слегка ведёт в сторону, Паша обнимает за талию, прижимая к себе. Мы всё дальше и дальше от пляжа, но оба молчим, каждый думает о своём. 

– Сколько тебе лет? – спрашиваю я, быстро взглянув на Измайлова. 

Не могу больше держать мысли в себе, иначе голова взорвётся от вопросов. 

– Тридцать два. 

До сих пор не отпускает его потерянный вид и расфокусированный, неосознанный взгляд. И мои ощущения, когда застала его в таком состоянии. Неожиданный контраст между тем Измайловым, которого я привыкла видеть, и тем, какой он был несколько минут назад. Как будто передо мной находился двенадцатилетний мальчик, избитый старшеклассниками. Полоснуло по живому. 

– У тебя была паническая атака.

– Я в курсе. 

Паша говорит и дышит спокойно, будто и не было ничего.