Случайностей не бывает

— Наверное, мне полагается закричать, — подумала Яна.

Но закричал Фрол. Точнее, заорал, перекрикивая громыхание колёс:

— Быстрее, мать вашу, а ну, шевелись, золотая рота!

Вежливость и дореволюционные «-с» исчезли вместе с задней частью вагона. И с теми вагонами, что были позади.

Фрол отпирал дверь, но у него не получалось, руки дрожали, и он не попадал ключом в замочную скважину.

Джо левой рукой отодвинул его в сторону, правой разбил стекло в двери, схватил её и вырвал, и всё это одним непрерывным и плавным движением.

Яна и Артём почти упали от очередного рывка, но Артём схватился за поручень, Яна — за Артёма. Она оглянулась: от вагона осталась треть.

— Смотрите! — крикнула она.

Артём услышал её крик, остальные скорее что-то почувствовали.

Обернулись все.

Как раз, чтобы увидеть, как вагон догоняет что-то, размером больше чем вагон.

Если это на что-то походило, то на горнопроходческий комбайн.

Горнопроходческий комбайн, сбежавший из сумасшедшего дома для горнопроходческих комбайнов.

Горнопроходческий комбайн — маньяк.

В свете ламп из оставшейся части вагона были видны вращающиеся кольца, состоящие из зубцов размером с руку человека и цвета старой слоновой кости. Колец было несколько, одно внутри другого, и вращались они в противоположные стороны. Внешние — не очень быстро, так что можно было разглядеть зубцы, внутренние — так что зубцы сливались в светлые полосы. Внешние издавали рокот, внутренние — визжали.

Но если у горнопроходческого комбайна подобная штука имеет форму конуса, то вагон поглощала воронка.

Оторванные зубцами части металлических стен улетали в тёмную глубину, размалываясь по дороге на мелкие кусочки.

Воронка резко рванула вперёд.

Удар!

Ещё четверть вагона размолота и поглощена.

Рывок!

Это Джо схватил загипнотизированную вращением зубцов Яну за капюшон, и просто перебросил в следующий вагон.

Артём встретил её на той стороне, поймал, и не дал улететь по проходу.

Висящий на поручне Фрол ударил ногой по чему-то внизу, и вагоны начали медленно, но уверенно, расходиться. Недоеденный — отставать, тот, в который они запрыгнули — ускоряться.

И расстояние между ними увеличивалось всё быстрее.

Фрол запрыгнул внутрь, бросился к левому крайнему дивану, откинул крышку, схватил что-то напоминающее связку длинных коричневых цилиндров, и бросил в открытую дверь замедляющегося вагона. После чего захлопнул дверь своего.

Яна увидела, как остаток вагона, отставший уже метров на пять вздрогнул, дёрнулся и полностью исчез в воронке вращающихся зубцов.

Поглотившая вагон воронка вильнула из стороны в сторону.

Кажется, она пыталась нащупать следующую порцию еды.

Но поняла, что пища убегает.

И рванулась к ним.

Зажмуриться Яна просто не успела, поэтому увидела, что вместо воронки с зубцами до них долетело пламя.

Как только воронка дёрнулась вперёд, из её глубины вырвались красно-оранжевые, в чёрных прожилках клубы. Огонь заполнил всё пространство тоннеля, скрыв то, что уничтожило половину поезда-призрака.

Все ждали, что воронка вырвется из клубов пламени и продолжит погоню. Но они оставили клубящийся красно-оранжевый ад позади, и пламя угасло лохмотьями в глубине тоннеля. Они неслись под землёй со скоростью, с которой и на земле ездить опасно, но их перестали есть.

По крайней мере, пока.

Понимание этого застало всех застывшими в ожидании удара.

Фрол и Джо стояли так, словно собирались прикрыть собой людей. Это было невыполнимо, но они готовы были попытаться.

Артём через долю секунды потащил бы Яну к следующей двери.

Яна стояла в позе «пустите меня к нему, я его покалечу».

Через секунду их словно выключили, и они рухнули на сиденья.

Поезд стучал по рельсам, как будто он был всё ещё целый и длинный.

Фрол сидел на диване, опустив голову почти между колен, и дышал, как будто пробежал не один вагон, а всё оставшееся расстояние до Тропарево и обратно. Он едва слышно бормотал что-то о свиньях, которых он мог бы пасти к взаимному со свиньями счастью, если бы черти не понесли его барина, Порфирия Гордеевича, работать на чугунку, а лучше бы понесли в другое место, где ему и следовало прибывать безвылазно. А в какое — Яна не расслышала.

Джозеф первым смог встать. Он прошёлся по вагону, откидывая сиденья диванов и заглядывая внутрь. Часть сидений открывались, часть была прибита гвоздями, он открывал их с одинаковой лёгкостью, отличался только звук.

Вернулся с двумя связками динамитных шашек, сломанным зонтиком, целым аккордеоном, резиновым утёнком, и ни к чему не подсоединённым будильником, из которого торчали провода.

Фрол забрал у него аккордеон и зонтик и сунул их обратно под сидение. Забрать взрывчатку и утёнка чёрт не позволил, и сунул в карманы треников, которые даже не оттопырились.

— Зови Гордеевича, — хриплым голосом потребовал он.

— Барин не велели мешать, — полепетал Фрол.

— Зови, говорю!

— Не велели!

— Я сейчас сам к нему пойду!

Фрол подбежал к двери в следующий вагон, и встал, расставив руки в позе «не пущу».