Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами

Через двести лет после открытия капитана Кука, в 1974 году, том самом, когда с трона свергли Хайле Селассие, член британской королевской семьи, отправившийся отдыхать на своей яхте, сам того не подозревая, устроил бунт против старых небесных богов. Согласно легенде, в кратере действующего вулкана на горе Ясур обитал бог Калбабен, которому поклонялись еще предки маори. У него было несколько сыновей, один из которых, по преданию, обрел воплощение в человеческом теле и отплыл с острова, чтобы жениться на могущественной чужеземке. Пророчество гласило, что в один прекрасный день бог вернется на Танну, после чего болезням и смертям на острове придет конец, жизнь станет вечной и не надо будет рожать детей, воцарится процветание, урожаю не будет ни конца ни края, а рыба станет сама выпрыгивать из воды.

После коронации Елизаветы II в 1953 году аборигены Танны узнали от британских колонизаторов о ее величестве новой королеве и атлетическом белокуром морском офицере, завоевавшем ее руку и сердце. Натыкаясь на фотографии принца Филиппа в газетах и журналах 1950–1960-х годов, они обнаружили в нем некоторое сходство с ними самими и стали хранить вырезки. Потом спросили одного антрополога, откуда принц родом, но подходящего ответа на этот вопрос у того не нашлось: принц Филипп родился не в Великобритании, не во Франции, а в Греции, хотя греком никогда не был. В его жилах текла датская, германская и русская кровь, но ни Дания, ни Германия, ни Россия не были ему родиной. И хотя со стороны могло показаться, что он взялся из ниоткуда (3), предводителям острова Танна ответ на вопрос о его происхождении представлялся предельно ясным.

В тот момент, когда над Британской империей все больше сгущались сумерки, принц Филипп вместе со своим дядей лордом Маунтбеттеном отправился в плавание по южной части Тихого океана, чтобы немного отдохнуть, по слухам, обозревая виды сидя на пластиковом стуле с надписью «Трон». В 1974 году Филипп вернулся на Новые Гебриды уже с супругой на борту королевской яхты «Британия». По пути сделал остановку на соседнем атолле Малекула и принял участие в ритуале забивания свиньи, проводимом в честь нового вождя. На Танну их королевские величества так и не высадились, вместо этого бросив якорь у расположенного неподалеку тихого и спокойного острова Анейтьюм. Несколько вождей подплыли в каноэ ближе к яхте. «Я увидел его стоящим на палубе (4) в своем белом мундире, – вспоминал впоследствии Джек Наива, вождь деревни Яонанен, когда у него брали интервью, – и сразу узрел в нем подлинного мессию». После этого, петляя через пальмовые рощи и заросли ямса по извилистым тропинкам в тени банановых деревьев, по всему острову разлетелась добрая весть о прибытии Филиппа.

* * *

«Британия» бросила якорь в самом рассаднике мифополитики (5), у берегов архипелага, обладавшего богатой историей своих собственных, весьма специфичных представлений о божественном начале. В ответ на беды в виде микробов, огнестрельного оружия, капитализма и порабощения, которые за собой повлекло европейское нашествие, эта плодородная вулканическая почва взрастила целый ворох мессианских движений. В период с 1872 по 1926 год население Танны сократилось вдвое, отчасти из-за практики торговцев заманивать мужчин на корабли, а потом принудительно использовать их на австралийских плантациях. Когда купцы стали вырубать сандаловые леса, продавая древесину китайцам на ладан, на смену живописному когда-то пейзажу пришла безжизненная пустыня. К хаосу, порожденному нежизнеспособным англо-французским Кондоминиумом, который многие предпочитали называть Пандемониумом, добавились еще и христианские евангелисты. На острове всего в двадцать пять миль длиной в борьбу за души местных аборигенов вступили сразу несколько миссий, в том числе пресвитерианцы, римо-католики и адвентисты Седьмого дня. И все неизменно стремились запретить традиционный для островитян образ жизни, клеймя его «языческим». Если мужчины с острова Танна прикрывали срамные места пучками травы, то миссионеры заставляли их надевать штаны, попутно запрещая местным жителям пить каву – горький корень, который растирали и делали из него психотропный напиток, по обычаю употребляя его по вечерам. Миссионеры клеймили аморальными и праздными обычаи, которые те называли kastom на языке бичламар, основанном на английском креольском наречии, ставшем языком межэтнического общения на архипелаге, обитатели которого говорили более чем на ста диалектах. (Его название происходит от слова bêche-de-mer, которое переводится как «трепанг» или «морской огурец».) При виде вторжения всех этих апостолов, колонизаторов, поселенцев и торговцев на архипелаге все больше разгорался бунт.