Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами

После Второй мировой войны, которую на языке бичламар называют Волвоту[10], движение Джона Фрама, опираясь на мощный поток информации о международных соглашениях американцев, вошло в новую фазу священной воинственности. С деревянными винтовками в руках и надписью USA на обнаженной груди, фрамисты выстраивались в шеренги и шагали колоннами, делая вид, что муштруют рядовой и сержантский состав. Прошел слух, что со дня на день вернутся американские войска, но, в отличие от их прибытия в другие части планеты, здесь приход армии США повлечет за собой не массовые человеческие жертвы, а положит конец самой смерти. Аборигены строили взлетно-посадочные полосы для истребителей и контрольные вышки из бамбука, а мальчишки звонили Фраму, пользуясь жестяными банками вместо телефонных трубок и веревками вместо проводов. В 1952 году, когда на остров прибыл британский чиновник по имени Джордж Бристоу, объявленный новым воплощением Ноя (7) и инкарнацией самого Фрама, у культа появился свой мифологический персонаж. От традиции французов силой заставлять туземцев строить дороги мистер Бристоу, выступая с либеральных позиций, пришел в ужас и попытался подобную практику искоренить, за что и превратился на Танне в живую легенду. Предание гласило, что, когда Ной с братом мастерили на берегу каноэ, налетел прилив и унес их вместе с челноком в море. Когда их таким образом разлучили, Ной, располагавший огромным багажом научных знаний и технологий, бросил своего брата Мана Танну прозябать в невежестве и нищете. И вот теперь наконец Ной возвратился на остров в облике мистера Бристоу. Поговаривали, что он собирает военный флот, чтобы вышвырнуть колонизаторов с острова. Этот чиновник стал замечательным оружием против своих собственных соплеменников. Выйдя в середине 1990-х годов в отставку и поселившись в Линкольншире, сам Бристоу признавался, что обладал совсем уж незначительными полномочиями, и рассказывал, как французские власти в конечном счете заставили его расправиться с фрамистами. Пожилой пенсионер говорил, что на момент отъезда с Танны в его душе надолго поселились идеи нигилизма.

К середине 1970-х годов, когда на архипелаге Новые Гебриды началось национально-освободительное движение против англо-французского правления, там во множестве расплодились политические партии. Стремясь превзойти местные группировки поклонением далекой силе, культ Джона Фрама разделился на множество группировок, включая секту «Кастом Джон», фундаменталистское движение «Манди Манди» и соперничающие между собой ветви Красного и Черного крестов. На фоне политических приливов и отливов (8) они то объединялись, то воевали с пресвитерианцами, католиками, умеренными и экстремистами, заключая неустойчивые, вечно меняющиеся союзы. Картину еще больше усложняли иноземные авантюристы-оппортунисты типа Антуана Форнелли, корсиканского плантатора, объявившего себя новым королем Танны, вступившего в союз с фрамистами и образовавшего новую секту под названием Форкона («Четыре угла»). Когда он послал в Букингемский дворец телеграмму о выходе Танны из состава британских владений, его тут же арестовали, но позже молва назвала его двойным агентом, отстаивавшим интересы французов. Вожди деревень Яонанен и Якель, где было гораздо спокойнее, издали наблюдали, как их соседи формировали сомнительные союзы, финал которых, как правило, был весьма плачевным.

Пока все смыкали свои ряды под различными знаменами и лозунгами, объявляя о собственной политической повестке дня, появилось новое движение, сгруппировавшееся вокруг нового могущественного предводителя: бога еще более неотразимого, потому как он не только существовал в реальности, но и предпринимал энергичные действия. Когда ему писали, он на эти письма неизменно отвечал.

* * *

Этот бог родился 10 июня 1921 года на столе в обеденном зале на острове Корфу (9). Нарекли его Филиппом. Сей маленький космополит был сыном греческого принца Андрея и принцессы Алисы Баттенбергской, правнучки королевы Виктории, демонстрировавшей мистические наклонности, которую впоследствии упрятали в швейцарскую лечебницу. Когда Филиппу исполнилось полтора года, турки взяли Смирну, и греческие националисты вынудили монархов отправиться в изгнание. Подобно младенцу Моисею, плывшему вниз по Нилу, Филиппа в безопасное место переправили на борту судна Королевского военно-морского флота «Каллипсо», спрятав в ящике из-под апельсинов. Его взяли на воспитание родственники сначала в Париже, потом в Англии, а когда пришел час, он стал кадетом Королевского военно-морского колледжа в Дартмуте. И именно там встретил юную принцессу Елизавету, которой тогда было тринадцать лет, гулявшую по окрестностям. Как вспоминала впоследствии Кроуфи, няня будущей королевы, харизматичный Филипп, чтобы ее развеселить, взялся прыгать через теннисную сетку.