Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами

В 1947 году, преодолев сопротивление многочисленных виндзорских группировок, считавших Филиппа надменным, необразованным и без гроша в кармане, Елизавета вышла за него замуж, устроив пышную и торжественную церемонию бракосочетания. До рождения в следующем году первенца молодожены без конца настаивали на том, чтобы переименовать королевскую династию в Маунтбеттенскую, что приводило к спорам с бабушкой ее величества и Уинстоном Черчиллем. «Я единственный мужчина в стране, которому запрещено назвать своим именем наследника, – горько сетовал Филипп. – Я не более чем чертова амеба». Когда после продолжительной болезни скончался король Георг VI, двадцатипятилетняя Елизавета взошла на трон, и Филиппу пришлось отказаться от карьеры во флоте, чтобы зажить жизнью затворника в роли принца-консорта, вынужденного кланяться жене каждый раз, когда она входила в комнату.

Существует естественный закон, управляющий британской монархией: при ослаблении власти всегда нарастают пышность (10) и та военная точность, с которой принято демонстрировать ее проявления. В XIX веке, обладая подлинным политическим влиянием, британские суверены утопали в роскоши, даже не думая ее от кого-то скрывать, вызывая тем самым недовольство парламента и народа, без конца их за это высмеивавших. По сравнению с другими европейскими династиями Ганноверская всегда славилась своим неумением надлежащим образом проводить ритуалы – по свидетельствам всех без исключения очевидцев, коронация королевы Виктории представляла собой совершеннейший хаос, отрепетировать который никому и в голову не пришло. Но к началу XX века, когда с введением всеобщего избирательного права и ростом влияния Лейбористской партии монархию стали все больше отодвигать от политики, дворец стал изобретать все новые и новые пышные традиции, нередко напоминавшие легендарный XVI век, чтобы хоть как-то оправдать свое существование.

Подобно тому, как на острове Танна ритуалы в честь Джона Фрама позволяли ориентироваться среди политических бурь, в королевстве упадка юбилеи и процессии в духе новой шекспировской пышности предоставляли возможность обеспечить стабильность, преемственность и контроль. Церемонию коронации, впервые показанную по телевизору, посмотрели 350 миллионов человек со всех уголков земного шара. Королеву Елизавету II короновали ровно в 12 часов 34 минуты, будто к этому событию ее подвело само время. Первым поклониться ей пришлось мужу. «Я, Филипп, герцог Эдинбургский, становлюсь вашим пожизненным вассалом и обязуюсь вам нижайше поклоняться», – поклялся Филипп и преклонил колено перед супругой, стоявшей в шелковом платье с вышитыми на нем цветками, каждый из которых символизировал то или иное ее владение. На фоне деколонизации мира все эти территории постепенно отваливались, как лепестки с увядающей розы империи. «И да поможет мне Бог», – сказал он.

Английское слово worship, означающее «поклонение», происходит от староанглийского weorðscipe; разбив его по слогам, мы получим weorð («стоящий» или «достойный») + – scipe («корабль»). Кто-то поклоняется посудине, которая доставит его в надежное место по коварному морю. Если сам термин «поклонение» подразумевает наличие достоинства, то критикам Филиппа может показаться странным, что из всех возможных кандидатов на роль идола выбрали именно его – человека, прославившегося своими неудачными шуточками, в том числе в адрес меланезийцев, чью тягу к каннибализму он поднимал на смех. Во мраке увеселительных поездок и скандалов монаршей семьи скрывается вопрос о необходимости самой британской монархии. Но в глазах жителей Танны такой шаг был бы весьма кстати, ведь они, просто обожающие игру слов, без труда доказали бы, что английское название королевской резиденции Buckingham Palace (Букингемский дворец) в действительности означает Back-e-go-home-paradise («возвращение домой в рай»).

* * *