Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами

Хотя представления о том, что власть королю дарует непосредственно Бог, существовали в самых разных странах и во все времена, свое конкретное выражение корыстолюбивая теория о божественном праве королей владычествовать над другими обрела на Британских островах в XVI веке. «Потому как у короля не одно, а два тела: физическое и политическое» (11), – объявил законник Эдмунд Плоуден, которого это изречение прославило на весь мир. И если тело, данное от природы, было тленным и «могло умереть в результате болезни, несчастного случая, детской немощи или старческой дряблости», то политическое тело считалось бессмертным, незримым и вечным. Его «нельзя ни увидеть, ни потрогать», – писал Плоуден. «Монархия – наиглавнейшее понятие на земле! – провозгласил король Яков I, выступая перед Парламентом в 1610 году. – Ведь короли не только наместники Бога на земле, восседающие на Его троне, – Бог сам называет их богами». После протестантской Реформации английские и шотландские юристы и монархи объявили, что судить короля может только Бог, но никак не папа римский. Доказательства существования у королей сразу двух тел они искали в Старом и Новом Заветах, особенно придирчиво изучая двойственную природу Христа, ставшего земным царем, и понятие «Плоти Христовой», взлелеянное святым Павлом, который считал его коллективным телом верующих. В дополнение к этому обращались и к небожителям Греции и Рима, утверждая, что король всегда тесно общается и обращается за советом к античным богиням Рацио, символизирующей рассудок, и Юстиции, ассоциирующейся со справедливостью и правосудием. Королевская кровь в их понимании представляла собой жидкость в высшей степени таинственную – как ихор, этот эфирный нектар, пульсировавший в жилах греческих богов.

Когда голова короля Карла I покатилась по плахе, божественное право королей заковыляло к своему концу. Первым его попрал Оливер Кромвель, став убийцей монаршей особы, а окончательно доконала революция 1688 года, раз и навсегда утвердившая парламентскую форму правления. После этого у короля осталось только одно тело, данное от природы, а политическим телом королевства и нации – действительно бессмертным – стал Парламент. С ростом национально-освободительных настроений, особенно после Первой и Второй мировых войн, подавляющее большинство королевских династий, когда-то правивших миром, – от России до Вены, Югославии, Италии и Кореи, – угасли. Британская осталась на плаву, но от того, что ее традиции выдержали конвульсии XX века, приобрела вневременной и архаичный характер. Сначала британские монархи утратили божественное право быть королями, затем их окончательно отлучили от политических дел. Но к середине 1970-х годов, когда нация окончательно уверилась в демократическом характере своего правительства, особы королевской крови вновь получили возможность безо всякого риска для себя обрести божественное начало.

Принц Филипп впервые узнал о своей божественности примерно в 1977 году. Лет за десять до этого произошел инцидент – жители деревни Яонанен послали британскому представителю свинью, но тот не ответил, и они, не получив ничего взамен, немало оскорбились. В 1977 году воспоминания об этом из их памяти никуда не делись, о чем они рассказали одному заезжему австралийскому бизнесмену. Поведали, что принц Филипп в действительности бог, сын бога вулкана Калбабена, и что памятный подарок от него может очень многое исправить. Австралиец быстренько сообщил об услышанном в британскую администрацию в столичном городе Порт-Вила, а та отправила доклад во дворец, который, в свою очередь, обратился к антропологу Кирку Хаффмену, чтобы выяснить об этой секте как можно больше. 21 сентября 1978 года прибывшая в Яонанен делегация британских официальных лиц привезла с собой портрет, лично подписанный принцем Филиппом. В знак благодарности, а также из желания проверить, действительно ли фотографию прислал он, известный на Танне политик и философ Тук Ноао, прежде выступавший с позиций фрамистов, послал в ответ налнал, традиционный жезл, которым забивают свиней (12), дабы посмотреть, как на это отреагирует принц Филипп.

После череды консультаций с антропологами и придворными советниками, равно как и долгих споров по поводу того, как правильно держать присланный жезл, Филипп снялся на лужайке Букингемского дворца с этим оружием в руках в строгом темно-сером костюме. С него изготовили гравюру и тотчас отправили на Танну, после чего переписка между богом и его паствой, включавшая обмен письмами и снимками, продолжалась еще много лет, хотя приезжать туда лично дворец Филиппу настоятельно не рекомендовал. Когда Кондоминиум стал отзывать с переименованного в Вануату архипелага свои администрации, французы обвинили британцев, что те сами породили этот культ, дабы и далее оказывать влияние в регионе. «Мои соплеменники, надо полагать, в подобных вещах не участвуют…» (13) – писал работавший на Танне французский этнограф.