Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами

Хотя республиканцы и оказали ему самый теплый прием, как и положено божеству, в Японии Макартур сам поставил на себе крест как на небожителе. Когда в ходе слушаний в Конгрессе его спросили, сможет ли Япония сохранить демократическое правление, учрежденное во время американской оккупации, Макартур ответил в чисто расистском духе, сравнив зрелость японской цивилизации с «двенадцатилетним мальчишкой (17), которому еще расти и расти в своем развитии до нашего 45-летнего возраста». По словам историка Содея Ринхиро, эта фраза, облетевшая всю Японию, стала «звучной пощечиной». Вскоре ярость сменилась стыдом от того, что народ с такой легкостью бросился в объятия американского патернализма – режима, который и не собирался превращать Японию в равного союзника в будущем миропорядке. И Макартура тут же бросились вытравливать из коллективной памяти. От планов воздать генералу почести, в том числе установить в Токийском заливе его статую, решили отказаться.

Когда и Хирохито, и Макартур сверзлись с небес на землю, вновь образовалась пустота, которую требовалось чем-то заполнить. На роль божества надежды больше подходил не американский генерал, а Заменгоф, создавший эсперанто не только как глобальный язык, но и как инструмент продвижения идеи мира во всем мире. Заменгоф был богом более благородного мира, с твердыми согласными, а значит, согласием – прекрасная перспектива.

#3

«Почему ты не обращаешь на меня внимания? Разве я не являлся тебе раньше?»

Темной ночью, в неизведанных глубинах снов, генерал Макартур не давал покоя женщине с острова Чеджудо (18).

«Неужели я не утешал тебя, когда тебе было совсем плохо?»

Чакту Посалним была дочерью солдата южнокорейской армии, погибшего через два месяца после ее появления на свет в начале 1950-х годов. Точная дата его смерти так и осталась неизвестной. Ее мать, прозябавшая после этого в нищете, вскоре повторно вышла замуж и вместе с семьей переехала в портовый город Инчхон, но в один прекрасный день пропала, оставив Чакту наедине с жестоким отчимом. Дабы избежать его домогательств, Чакту, тогда еще подросток, работала на заводском конвейере, целыми днями складывая картонные коробки. Как-то раз, уснув, она услышала во сне голос, приказывавший ей отправиться в Чайю Конгвон, т. е. в Парк Свободы. И хотя она не знала туда дороги, пошла, как во сне, будто ведомая к парку у моря какой-то потусторонней силой. «Я словно впала в какой-то транс, совершенно не замечая, что происходит вокруг, а когда вдруг пришла в себя, обнаружила, что стою перед статуей Макартура, понятия не имея ни когда ушла из дома, ни каким образом туда добралась, – рассказывала Чакту антропологу Джуну Чою в 2006 году. – Я действительно подумала, что схожу с ума, и не на шутку испугалась, думая, что со мной что-то не так».

На каменном пьедестале стоит трехметровая статуя Дугласа Макартура, того самого полководца, который, демонтировав Японскую империю, освободил Корею от колониального правления. В Парке Свободы грозный генерал с биноклем в руке обозревает коварный Инчхонский залив, в котором ему довелось совершить, пожалуй, самый прославленный свой подвиг, осуществив в сентябре 1950 года во главе объединенных сил ООН высадку морского десанта. Хотя его и предупреждали о невозможности маневров в суровых водах залива, тем более в сезон тайфунов, Макартур все же повел несколько тысяч человек в наступление через волноломы, заставив северокорейскую армию отступить, что в конечном счете привело к освобождению Сеула. Всего через полгода после этой оглушительной победы генерала отправили в отставку. 5 апреля 1964 года Макартур скончался от цирроза печени в больнице Вашингтона, округ Колумбия, в возрасте восьмидесяти четырех лет. Но даже после смерти продолжал отдавать приказы, заставляя Чакту совершать полночные походы к его бронзовой фигуре, продолжавшиеся целый год. «Тогда я впервые столкнулась с духом генерала Макартура, – вспоминала Чакту в разговоре с Джуном Чоем, – хотя на том этапе моей жизни даже понятия не имела, кто он такой».