Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами

Случайные боги существовали еще при зарождении религии в том смысле, в котором сегодня ее понимаем мы. В момент создания концепции «индуизма» эти божки болтались поблизости, жаждая сигар. Акт определения религии одновременно стал актом оправдания колониализма: выдавая «эмпирически» обоснованные теории веры, ученые предписывали Востоку сыграть партию в эволюцию и тем самым нагнать упущенное на пути к самоуправлению. Рассказы об индусах, по ошибке принимавших людей за богов, сотворили картину иррационального, спиритического Востока, который представлял собой разительный контраст с рациональным христианским Западом и в силу этого нуждался в дальнейшей колониальной опеке. Добродетельность империи удостоверяли тщательно собранные и классифицированные божки, цитаты, сноски и бесконечные повторения. Обрывки доказательств – остатки обрядов поклонения в виде перьев или костей, оставшихся после жертвоприношения, или пустого стакана из-под бренди на могиле, – придавали действиям империи законный характер. Такого рода свидетельства увековечивались в энциклопедиях либо выставлялись в новых этнографических музеях, таких как оксфордский Питт Риверс. Подобно ничего не подозревающему Атланту, державшему на своих плечах весь земной шар, британский офицер, возведенный в ранг божества, не позволял империи погибнуть.

* * *

Что составляет религию (40) и что можно считать достойным такого названия? Неужели оно и правда существует, это первородное семя, из которого родились все величайшие религиозные течения мира? И если да, то как нам его распознать?

В своей лекции, прочитанной в 1877 году в Антропологическом институте Лондона, Уильям Л. Дистант, эксперт по насекомым, не чуравшийся и человеческих дел, пришел к выводу, что ученым лучше всего вообще отказаться «использовать понятие религии». По его утверждениям, «термин был не определен и в этом качестве недопустим в науке». Дистант заявлял, что это слово нужно навсегда отдать богословам, тем самым выражая точку зрения, с которой соглашались многие его слушатели. Понятие религии было неоднозначным по своей сути, отягощенным протестантской теологией и собственной богатой историей. Когда некий психолог решил составить полный список различных определений религии, бывших в ходу, в него вошли пятьдесят пунктов, многие из которых противоречили друг другу. Некоторые ученые мужи даже стали предлагать на замену религии другие термины, такие как «космографическая формация», выражение хоть и громоздкое, но зато более нейтральное. Через сто лет американский историк религии Дж. Ц. Смит писал, что «религия представляет собой единственно плод научного изучения». А в более поздних работах отмечал, что «религию нельзя считать первичным термином, потому как его ради своих интеллектуальных целей придумали ученые мужи, а раз так, то определять его тоже им». Изучать религию и сегодня означает иметь над ней власть: определять ее, видоизменять или отвергать.

Проблематичнее всего, по всей видимости, звучал вопрос о том, что делать с Богом, которого включали в себя даже самые первые определения религии. «Основой любой религии является существование Бога, состоящего со своими творениями в определенных отношениях и требующего, чтобы они ему поклонялись», – утверждала в статье о религии энциклопедия Дидро, выпущенная в XVIII веке. Чтобы это определение не противоречило новым «мировым религиям», таким как буддизм, теоретики более позднего периода убрали из него слово «Бог», заменив его более обтекаемыми понятиями. Если Макс Мюллер отдавал предпочтение термину бесконечность, другие исследователи предлагали свои варианты – непознаваемость, трансцендентность, святость или абсолют. Однако все эти определения упускали из виду отсутствие, тень там, где когда-то был Бог (41). «Мы занимаемся дисциплиной, вращающейся вокруг сути, которой на сегодняшний день больше нет, и, говоря по совести, не можем ничего с этим поделать», – отмечает современный исследователь Джейсон Джозефсон Сторм. «После исключения Бога, – пишет он, – религия как категория структурируется вокруг пустого места». Попытка переделать христианское понятие религии в нечто универсальное оставила пробел в самом ее центре, где когда-то восседал на своем троне Бог. Аналогичным образом, попытка увидеть смысл в «столкновении» одной религии с другой путем их сравнения тоже неизбежно породила пустоту.