Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами

Британский режим все больше выставлял себя «третейским судьей» в стране, разделенной на множество «-измов» – индуизм, буддизм, сикхизм, джайнизм и ислам, – защищая каждое из этих религиозных течений от всех остальных. Это при том, что изначально европейские исследователи считали эти «религии» несовместимыми, резко отличающимися друг от друга. (Буддизм, он же будоизм, впервые упомянул в своих «Лекциях по истории» примерно в 1800 году французский востоковед Константин Франсуа де Шассбеф де Вольней, воспользовавшись этим словом в качестве обобщающего термина, практически не связанного с идеями его современников либо их представлениями об определении собственной идентичности.) В 1600 году, когда была основана Ост-Индская компания, значительная часть севера субконтинента находилась под властью Джалалуддиина Акбара из династии Великих Моголов, показавшего пример других подходов к различным религиозным течениям. Акбар стремился объединить всех, как мусульман, так и всех остальных, в движение под названием таухид-и-ил-лахи, что переводится как «божественное единение», и включал в собственную повседневную жизнь ритуалы и обычаи многих народов империи – от вегетарианства и йоги индусов до буддистской тонзуры, огненных обрядов парсов и даже целибата, мысль о котором ему внушили бродячие иезуитские апостолы. По примеру Британской, империя Великих Моголов тоже поддерживала масштабные инициативы по сбору сведений и накоплению знаний, задействуя целые армии писцов для перевода священных книг между такими языками как арабский, персидский, санскрит, урду и ряд других. Впрочем, сам дух этого проекта носил больше экуменический характер, а в роли его движущей силы главным образом выступала любовь к возвышенному, но не провозглашенный Максом Мюллером принцип «классифицируй и завоевывай». Однако в плане общего использования индуизм популяризовал не Мюллер, а его главный соперник в санскритологии сэр Монье Монье-Вильямс, при этом признавая все налагаемые им ограничения. «Индуизм похож на некую нестандартную структуру, явно созданную не одним архитектором», – заявил Монье-Вильямс, приведя этот термин в своей работе «Современная Индия и индийцы», увидевшей свет в 1879 году. Вскоре этой структуре предстояло рухнуть (29): «Могучее брожение, могучий подъем мысли сотрясают сами основы древних верований, – утверждал этот ученый евангелист, – поэтому те из них, которые не опираются на живой Камень, шатаются и вот-вот упадут». Полагая, что это поможет обратить Индию в христианство, он взялся за решение трудной задачи по созданию санскритско-английского словаря, и по сей день не утратившего своего авторитета. По мнению Монье-Вильямса, санскрит, с его «богатством и гибкостью», был лучшим движителем христианской веры. Встречая индусов, утверждавших, что в силу своего пантеизма они уже христиане и «даже больше», он очень раздражался. В ответ на это ученый муж возражал, что индуизм поощряет «гнусное идолопоклонничество», а его сторонники «низводят своих божеств до уровня греховных созданий». В одной из его книг, в самой авторитетной манере определявшей индуизм для читателей в Европе и за ее пределами, была глава под названием «Поклонение дьяволу», в которой опять заявил о себе сверхъестественный персонаж, жаждавший душ и сигар. Монье-Вильямс привел несколько историй, не называя ни конкретных мест, ни имен:

Когда на юге Индии умер некий европеец, при жизни наводивший на всю округу ужас, туземцы взяли в привычку возлагать ему на могилу сигары и бренди, дабы умилостивить его дух, который, по их убеждению, без устали бродил по окрестностям, лелея свои дурные наклонности. Точно та же практика применялась и ради расположения человеколюбивого духа одного великого европейского спортсмена, при жизни избавившего его края от нашествия тигров.