Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами

Поначалу Ост-Индская компания запретила христианским британским миссионерам обращать местных жителей в новую веру, опасаясь, что те, проявив в данном вопросе чрезмерную чувствительность, взбунтуются. Однако на фоне призывов импортировать вместе с товарами и Христа (25), звучавших все чаще и чаще, уступила и допустила евангелистов в Индию проповедовать слово нового Бога. Когда им развязали руки, эти апостолы добились поистине удивительных результатов среди многочисленных представителей низших каст: всего за четыре года под руководством преподобного Колдуэлла в христианство были обращены восемнадцать тысяч шанаров из Тинневелли. В то же время этим бесстрашным чужеземцам пришлось напрямую соприкоснуться с духовными наклонностями тех, кого они пытались обратить в новую веру. В 1819 году в Бомбее открылся для посещений храм Святого Андрея, только что построенный пресвитерианской церковью Шотландии. Настоятелем в нем был тоже шотландец, священник по имени Джеймс Клоу (26). Все больше страдая с каждым днем от бомбейской жары, Клоу вернулся в Шотландию, а умер в Австралии. После его отъезда в ризнице церкви Святого Андрея еще долго висел его портрет. Вот что по этому поводу писал шериф Бомбея Джеймс Дуглас: «Для прихожан из числа местных жителей он превратился в предмет такого почитания, что они стали совершать в его отношении пуджу, обряд в высшей степени оскорбительный для чувств их бывшего падре…» К вящему ужасу пресвитерианской конгрегации, почитатели культа Клоу пытались отрезать от его портрета кусочки, чтобы носить потом в качестве талисманов. Дуглас сообщал, что холст задрапировали белой простыней, дабы «изгнать злого духа и положить конец поклонению».

После проведения британцами в середине XIX века ряда кампаний по отделению церкви от государства, их апостолы в Индии сменились американскими, тоже хлынувшими потоком. Доктор Джон Э. Клаф (27) родился на севере штата Нью-Йорк. Известный как «апостол народа телугу», он сорок лет состоял баптистским священником в округе Неллуру к северу от Мадраса, а когда в 1878 году там разразился голод, стал свидетелем массового обращения в христианство тысяч истощенных крестьян, впоследствии описав этот процесс в библейских красках и тонах. В городке Онголе Клаф срубил огромный тамаринд, у которого до этого стоял храм неназванному божку, и превратил этот уголок в свой баптистерий. «Едва взошло солнце, мы приступили к обряду крещения, – рассказывал он в своих мемуарах под названием «Общественное христианство на Востоке», опубликованных после его смерти, – а когда вечером произвели подсчет, увидели, что окрестили за день 2222 человека… А за шесть недель, точнее, за тридцать девять дней, 8691 человека». Многие из тех, кто принял обряд крещения, были мадигами, т. е. принадлежали к этнической группе неприкасаемых, стремившейся выйти за рамки кастовой системы. Но Клаф предпочитал считать, что ими движет единственно Святой Дух. Его жена Эмма говорила, что «все это выглядело очень странно, как в первые века христианства. Многие дивились и чувствовали, что в их веру влилась свежая струя». Испытывая к Онголе глубочайшую привязанность, Клаф решил провести там остаток жизни и выбрал на христианском кладбище место для своего последнего упокоения. Но вскоре осознал, что «в качестве могилы мне больше подошло бы любое другое место, да даже и океан». Дело в том, что, по рассказам других миссионеров, некоторые представители народа телугу «не стали даже дожидаться моей кончины, используя мое имя в контексте различных ритуалов и воплощений». Стали поговаривать, что благодаря обращению к священному звукосочетанию Клаф из пересохших колодцев ручьем бьет вода, а на бесплодных полях вызревает богатейший урожай. Сообщения о подобных языческих чудесах повергли преподобного в смятение. «Я могу сказать только одно, – писал он, – мне жаль, что они так поступают». Он знал еще одного священника, «действительно любившего людей так же, как я», на могиле которого тоже можно было заметить следы идолопоклонничества – остатки жертвенных даров и завязанные узлами тряпки, которые приносили его почитатели. Когда вокруг захоронения злополучного апостола возвели высокую стену, ритуалы поклонения ему стали совершаться за ее пределами. «Я сделаю все, чтобы никто не нарушил покой моей могилы», – заявил святой отец, теперь полный решимости умереть где угодно, но только не в Индии. Потом они с миссис Клаф вернулись в Соединенные Штаты, где он и умер в 1910 году, как и подобает священнослужителю, в значимый для американцев День благодарения. В соответствии с последней волей его похоронили на кладбище в бостонском пригороде Ньютон. Но на могиле Клафа, к его вящему смущению, высекли такую надпись:

Лежать неподвижно, быть богом и об этом знать.

* * *