Случайные люди (СИ)

Мастер обернулся ко мне, я махнула рукой: идите-идите, это я так. Вентиляции еще не изобрели, а дырки в полу для естественных нужд были всегда. И отверстие прямо над водоемом, куда сливались бы результаты усилий.

Мастер очень удивился, что я не предложила этого пути сама. Это самый простой способ проникнуть в замок незамеченными, и сразу — во внутренние помещения. История рассказывает, что не единожды замки, стойко державшие осаду, были взяты смельчаками, пролезшими через сортир.

Зачем я на все это подписалась, думала я, вместе с Мастером заглядывая в забранную решеткой дыру. Огонек в его ладони освещал налипшие на прутья неаппетитные куски, а на земле рядом и во рву валялись какие-то кости, листья… Пахло отвратительно, кисло, но далеко не так убийственно, как я ожидала.

— Здесь сливают воду с кухни, — сказал Мастер. — Наше же… место назначения, я полагаю, дальше.

— Не-не-не! — воскликнула я, натянула на ладони рукава, подергала решетку. — Давайте лучше через слив.

Мастер прислушался к шумам за стенами, голосам и деревянному треску, наклонился, поднес огонек к решетке. Внутри трубы было так же грязно, как и под ней, склизко, стены тут же заблестели. Меня передернуло, но я напомнила себе: это лучше, чем сортир.

Мастер поднес огонек к решетке, он прыгнул на обросший грязью прут, шипя, распался надвое, забрался вверх и стек вниз, влез между прутом и камнем и замерцал там. Я притопывала ногой, поглядывала на темное небо. Раздались щелчки и свист: полетели стрелы.

— Чем они заслужили ваших жертв и смелости? — спросил Мастер.

— Кто? Каких жертв?

Мастер кивнул на решетку.

— Я задаю себе тот же вопрос, — хохотнула я. Мастер подергал прут, тот подался едва-едва, и мы, вместо того, чтобы спокойно лезть в помои и прекратить сложные разговоры, стояли и ждали, и нужно было отвечать. Я сказала: — Они не прогнали потерявшуюся в лесу незнакомую девчонку от костра, а пригрели, накормили и взяли с собой.

Мастер дернул головой.

— А вашу готовность лезть на вражескую территорию они заслужили — чем? — спросила я самым вредным своим голосом.

Мастер взялся двумя руками за прут, дернул на себя, он отломился, Мастер бросил его в ров, так что задымился раскаленный край, и первым полез внутрь.

Нечестно, подумала я, задержала дыхание и полезла за ним.

Пришлось ползти на четвереньках. Это была не труба, а словно маленький коридор, иногда даже попадались своды, в которые я неизменно впечатывалась лбом, потому что Мастер полз впереди и заслонял собою весь небольшой свет. Его хватало только на то, чтобы я не тыкалась в тощий эльфийский зад, и то один раз меня это не спасло, потому что Мастер резко остановился. Я, чертыхаясь, попыталась влезть вперед и разглядеть, чего он встал.

— Леди, будьте любезны, — прохрипел Мастер, на которого я легла всем весом, ввинтившись между его спиною и потолком.

— Проход закрыт?

— Если вы дадите мне минуту и немного места…

Я слезла с него и как могла шумно дышала ртом, чтобы он поторапливался.

Наконец, грохнуло, повеяло свежим. Я протянула руку, не нашла Мастера, а вляпалась ладонью в стенку. Сверху спустился огонек, я разглядела, что я одна, а сверху, из круглой дыры, свешивается рука. Я взялась за нее чистой ладонью, измазанной ухватилась за край дыры, уперлась ногами в стенку, вытолкнула себя наверх.

На просторной кухне было темно, огонек высвечивал похожие на те, что мы видели в ратуше, очаги. Пахло гнилью и дрожжами. Причем гнилью — от нас.

Я выбралась из каменного поддона, чуть не своротив ряды ведер, оглядела себя, оглядела Мастера и начала раздеваться.

— Пекари придут позже ночью — делать хлеб на утро, — сказал Мастер вполголоса, — однако у нас не так много времени, леди…

— И вы тоже раздевайтесь, — сказала я.

Мастер кашлянул и повторил:

— Не думаю, что мы успеем…

Я закатила глаза, содрала с себя рубашку, обтерлась ею, бросила в поддон. Попросила посветить, нашла полное ведро, зачерпнула ладонями, наскоро затерла руки и колени, где штаны промокли насквозь. Буркнула:

— Все бы вам об одном, честное слово. Сделайте мне чистую одежду, будьте другом?

— Для этого необязательно было… разоблачаться, — сказал Мастер, сделал огонек побольше, поднес ближе ко мне и, разглядывая из-за занавеси волос, поднял ком моей одежды, встряхнул, протянул — уже чистую, как он это умел, и к тому же — темнее, серую, почти черную.

— Умно, — сказала я, взяла у него штаны, сунула ноги в штанины. — Нужно замаскироваться. Запах нас, кстати, выдал бы за милю.

— Разоблачаться, повторяю, было необязательно, — сказал он. Прибавил тихо: — Однако не сочтите, что я жалуюсь.

Я сказала: охальник. Мастер предпочел не отвечать, подергал себя за нечто среднее между халатом и коротким пальто. Пятен на нем уже не было, и пахло пристойно — нагретой тканью и им самим.

Я, оказывается, уже знаю его запах.

Я отвернулась и надела рубаху. Мастер в это время сполоснул руки.

— Куда нам? — спросила я с надеждой, прилипнув к затянутому мутной пленкой закопченному оконцу.

— Не имею представления, — сказал Мастер. — В отличие от меня, вы здесь бывали.

Я сказала: о. Точно.