Случайные люди (СИ)

— Именно, — сказал Марх Мэлор, уперев руки в бока. — Именно, мазель. Скука, злоба и осточертевшие рожи. Но теперь все переменится. — Он ухмыльнулся, взял меня за плечо, дернул к себе, поднял на ноги. — Теперь вы будете меня развлекать. Будете рассказывать новое и согревать мне постель. У маршалов были слуги, омывали телеса этих старых лизоблюдов… и вы станете омывать меня. Отблагодарите гостеприимного хозяина в моем лице, ведь так? Никто вас не тронет, вы будете неплохо жить.

Видимо, я недостаточно быстро и восторженно согласилась, потому что он меня отпихнул, проговорил зло:

— Что, мазель, не по вам? Ну так не думайте, что вы можете торговаться. Я щедрый старший брат, я могу и поделиться с младшими тем, чем владею. Не кривитесь, мазель, ужели вы думаете, что замужем за каким-нибудь виконтом вам было бы лучше? То же самое. Женщина должна ходить за мужчиной, в этом ее назначение. Вы свое исполните так или иначе. Так что оставьте неудовольствие и благодарите судьбу.

Он сел обратно на кровать, а я осталась стоять, сжимая кубок. Тяжеленький. Вломить по темечку… но ведь не умрет и даже, может, не отключится.

— Я вам сочувствую, — сказала я. — Это, должно быть, ужасно — быть привязанным к одному месту и одним и тем же людям столько лет, не иметь дела и развлечений. Я бы не пожелала такой доли и врагу.

— Какие у вас там враги, не поделили с сестрой гребень самое большее, — пробормотал Марх Мэлор. Он успокоился, сидел теперь, жмуря попеременно глаза.

Я продолжила:

— Как это тяжко — быть лишенным человечьего тепла и ласки. У вас была возлюбленная?

Марх Мэлор хмыкнул.

— Была одна… хотел жениться. Хорошего роду и при деньгах, маршал обещал сам пойти свататься, так что не отказала бы. Был бы у меня титул, лен… а, что теперь! — он махнул рукой.

— Бедный вы, — сказала я жалостливо. — Теперь я буду заботиться о вас.

Марх Мэлор посмотрел подозрительно. Я сочувственно изломила брови, прижала руки к груди. Главарь усмехнулся.

— Верно говорят, женское сердце мягче женской же груди. Хорошо. Это стоит награды. Только сначала придется доказать, мазель.

Он поднялся, открыл дверь, крикнул во все горло, принялся распоряжаться. Я тем временем быстро осматривалась. Сундуки, посуда на столе, одежда тут и там, и пыль, пыль какая! Я, стараясь ничего не касаться, обошла бадью, заглянула. Ну хоть ее чистили.

На улице смеркалось, окно потемнело.

— Милостивый государь, темно.

Марх Мэлор кивнул, крикнул в коридор еще пару слов.

— И верно. Масло экономим, не жжем почти. Сейчас все будет, мазель, в лучшем виде.

Я благочинно сложила руки, склонила голову, исподтишка оглядывая его. Сначала он показался мне немолодым и совершенно таким же, как остальные из его шайки, но теперь было видно, что он из другого теста, по крайней мере, старается это показать. Даже выражаться стал по-другому. Теперь я бы приняла его за благородного разбойника, каких описывают в книжках. Которые грабят только богатых, щадят дам и детей, грамотны и знают обхождение. А не типичного бандита с большой дороги, как показалось сначала.

Капитан пехоты, значит.

— Вы получили увечье на войне? — спросила я со всем сочувствием.

Марх Мэлор стянул куцую, заплата на заплате, куртку, швырнул на кресло, где я недавно сидела. Буркнул:

— На войне б я получил пикой в брюхо и похороны за свой счет. Нет, мазель, это уж потом. Вижу, в вас много любопытства, так вот придержите его.

Надо же, соригинальничал. Обычно мужчины обожают, чтобы их расспрашивали и слушали.

Но надо держать в уме, что мужчины тут не обычные, а на всю голову стукнутые, и мир здешний такой же.

Бадью Марху Мэлору наполняли ведрами, в несколько заходов: холодная вода, горячая, так, что валил пар. Мыла не было, зато была щетка, которой мне его предстояло скрести.

— А теперь разденьте меня, как это у приличных людей бывает.

Сомневаюсь, что приличные люди под угрозой расправы заставляют женщин себе прислуживать… хотя, судя по тому, что жен бьют и рабочие, и профессора, "приличные люди" — не исключение не из каких правил. Марх Мэлор наверняка считает себя приличным человеком, думала я, стягивая с него сорочку. Не меняли ее уже оч-чень давно, и тут уж нужно не стирать, а сразу сжечь. И штаны такие же. Я преклонила колени у кровати и принялась распутывать ремни, сложно обвивавшие вокруг колена. Отстегнула, наконец, протез. Оказалось, что женский сапог снимается, а внутри — небольшая ступня, не просто так приколоченная, а на шарнире и с пружинками.

— Ставлю бессмертную душу Жнеца, вы никогда таких не видали, мазель.

— Не видала, — призналась я, отставила протез подальше. Ноги у Марха Мэлора не было сразу ниже колена, а культя выглядела так, словно даже не зашивали, а наскоро слепили кожу вместе и перемотали веревкой: уродливые толстые рубцы.

Марх Мэлор взял меня за волосы, дернул, сказал не пялиться. Оперся на мою руку, когда я встала, и с моей помощью залез в бадью.

— Не заставляйте меня ждать, мазель, я уже наждался, почитай, десятки лет.