Случайные напарники

— Скажите, лорд Гомзей, а Ваша племянница

была на хорошем счету в клинике? — оборотень

присоединился к разговору, и лорд закивал. — О, да. Летицию очень уважают в клинике и не хотели, чтобы она уезжала, но жизнь не стоит на месте. Я

думаю, что пора девочке не только карьерой

заниматься, но замуж выходить. Она очень

сердобольная и удивительная девушка, но пусть эти

качества продемонстрирует в своей семье.

— Правда? А как же сердобольная девушка

допустила, чтобы из-за нее отец семейства оставил

супругу? — поинтересовалась я.

— Когда я познакомил лорда Дирмара с

Летицией, я и подумать не мог, что у него в семье

неладно и он подаст на развод. Однако ее вины в

этом нет. И потом, ваше агентство занимается не

бракоразводным процессом лорда Дирмара, а

щекотливым делом моей племянницы, и потому я

считаю подобные вопросы провокационными, —

отпарировал лорд, его лицо слегка покраснело. — Я

с самого начала предлагал Летиции связаться с

«Элитой империи», но она не захотела выносить

сор из избы и решить все полюбовно, по-родственному, — припечатал он, глядя на

меня. — Вы не хотите делиться имуществом, на

которое она имеет законное право?

— А вот это еще нужно доказать, — вмешался

лорд Трибоний, — еще никто не доказал, что

Артиваль Тримеер и Ваша племянница —

сестры-близнецы. Супруга Вашего брата была

знакома с леди Лавинией, преподавательницей

Академии Радогона Северного?

— Конечно, — ни один мускул не дрогнул на

его лице, а в глазах пряталась усмешка, — она была

постоянной клиенткой Лавинии и подругой. Видите

ли, моя сноха обожала крема, изготавливаемые

названной леди. Регулярно посещала ее в

Академии, да и в столице они встречались

постоянно. Так что я думаю, Лавиния могла сделать

подарок моему брату и его супруге — отдать им на

воспитание малютку своей подруги.

— Лорд Гомзей, а Вам известно, что Летиция

была ранена два дня назад? На нее было совершено

нападение утром, когда она открывала кабинет, — я

решила отойти от расспросов о прошлом леди

Гомзей, слишком уж заученными были слова, что

выдавал ее дядюшка, сидевший рядом со мной.

— Что? Как ранена? — неожиданно посерело

его лицо, а глаза увлажнились. — Ох же я старый

дурак, ну какой же я дурак. Каюсь — моя вина.

Когда передавал кабинет, в архиве оставил дела

пациентов за последние десять лет, ну мало ли, вдруг кто обратится, — смотрел он на Трибония, —

а остальные описал и сдал в столицу, есть тут архив

наш. Видимо, кто-то из пациентов решил свое дело

выкрасть, а тут Летти… Нужно было все сдать…

Он еще сокрушался и обращался только к

моему наставнику, а я сидела, записывала его слова

и физически ощущала, как меня опутывает со всех

сторон одеяло лжи, но как его разорвать, я пока не

могла понять.

— Спасибо за Ваше участие, лорд Гомзей, —

оборотень

сама

предупредительность, —

подпишите документы и отправляйтесь на встречу с

супругой. Мы Вас больше не задерживаем.

— Улыбнись! — требовательно произнес лорд

Трибоний, когда за нашим посетителем закрылась

дверь. —

Справимся,

докажем,

что

здесь

классическая подстава. Девочка, неужели ты не

понимаешь, что эта афера была задумана давно?

Это же классика, — я повернулась к нему, — леди

Тримеер, Ты сейчас познакомилась с одним из

«Дремлющих». Неужели лорд Тиберий не посвятил

своих адептов в данную тему? Ах, да, извини, —

улыбнулся старый волк, — ты в тот момент

приходила в себя после посвящения. «Дремлющие»

— их закидывают задолго до начала основной

деятельности, но когда приходит час Х, они

скидывают маски, и вместо вчерашнего милого и

обходительного соседа мы видим чужого человека, из уст которого льется яд. Про Летицию не скажу

со стопроцентной точностью, конечно, но она

может быть одной из воспитанниц той же Рудбекии

Фейн. Видишь, полжизни провела за пределами

нашей империи, так не значит ли это то, что под ее

личиной кто угодно, но только не урожденная

Летиция Гомзей? И потом, она училась и служила в

Королевстве Водяных Лилий, и нам никто оттуда

не даст подтверждающую информацию, ты

понимаешь это?

— Я сегодня пообщаюсь с нашей Региной, и

почему-то мне уже не по себе, неужели дед не

присутствовал при рождении дочери?

— Видана, а это уже не важно. Ни твоего

деда, ни бабки нет в живых, по крайней мере, об

этом никто не знает. Они пропали, просто пропали, и потому сегодня можно любую историю

навязывать,

понимаешь? —

он

внимательно

смотрел на меня. — Ищем доказательства и

отбиваемся. Нам по-другому нельзя. Все, рабочий

день окончен, свитки в сейф и по домам.

* * *

Поздним вечером, обойдя дом перед сном, я

сидела в спальне у окна и смотрела сквозь тонкую

вуаль на улицу, которая жила своей жизнью.

Вздохнув, я задернула ночную штору и, завернувшись в шаль, вновь опустилась в кресло.

День выдался длинным и очень богатым на

открытия. Вернувшись из агентства, я обнаружила

у нас в гостях леди Гертруду, они пили чай с

бабушкой и обсуждали какие-то дела. Она охотно

ответила на мои вопросы и подтвердила, что

Эдвард присутствовал при рождении малютки

Артиваль.

— Ты не представляешь, как была счастлива

твоя бабушка, — рассказывала Регина, — в вашем

роду такое не принято и роженица всегда