Случайные неслучайные встречи

В будущем все было достаточно просто — исполнитель покупал у автора песню и получал от ее исполнения свои дивиденды. А вот как это было здесь — девушке и предстояло узнать. Ведь деньги, как она и хотела, ей нужны были не на личные нужды, а на будущее военное время, когда она могла их использовать на благо страны.

Оказалось, что сейчас были и свои особенности начисления авторских гонораров. Выгоднее всего было работать в ресторанах, как делал и Цфасман. Ставка здесь была такая же, как в основном у всех уже известных исполнителей — от трех до пяти рублей за выступление, в зависимости от его продолжительности. Казалось бы, немного, не сравнить с гонорарами современных «звезд», которые получают за концерты огромные суммы, да еще и в сотнях, тысячах долларов.

Но, поскольку в ресторане музыканты играли почти каждый день, имея всего один, в лучшем случае, два выходных дня в неделю, то получалась достаточно солидная сумма, сравнимая с зарплатой профессоров престижных университетов.

Но, повторимся, эти люди не были в большей своей массе «лабухами», халтурящими ради денег. Джазмены всегда являли собой изначально оппозиционное казарменному коммунизму вольное, неустрашимое и озорное племя неистощимых хохмачей, выпивох и волокит, сама музыка, искрящаяся, полная импровизации, не закостенелая, определяла характер ее исполнителей.

Но, и в отличие от классических музыкантов, поощряемых официальными структурами, все джазмены ходили, в принципе, по краюшку судьбы, опасаясь в это время, и не без основания, что их посадят как «американских шпионов» за их непривычную простому уху музыку.

Ведь сколько раз сейчас зловеще цитировались слова великого пролетарского писателя: «Джаз — музыка толстых!»‚ а впоследствии кто-то из безымянных коллег Алексея Максимовича Горького сочинит знаменитую фразу, знакомую всем: «Сегодня он играет джаст, а завтра Родину продаст», именно так первоначально звучала эта фраза. Новое в русской речи слово «джаз» произносилось иногда как «джаст», чаще всего так говорили малообразованные слои населения, мало знакомые с этим направлением музыки. Поэтому и рифма в этом выражении была правильной, точной, чем в более позднем варианте этого крылатого слогана.

Но, не смотря ни на что, джазмены играли, любили эту музыку, пропагандировали ее, потому что джаз — это не просто музыка, это судьба.

Вместе с тем, подчеркнем еще раз, джазмены в основном были, в отличие от многих «звёзд» сегодняшней эстрады, высочайшими профессионалами и бескорыстными энтузиастами своего жанра.

Представьте себе раннее московское утро. Сквер у Большого театра. Только что закрылись близлежащие рестораны, и сюда вывалилась толпа работавших в них музыкантов.

Так вот, если бы вы послушали, о чём они говорят, то удивились бы.

Нет, не свои ставки музыкантов, не материальные блага, не семейные неурядицы обсуждают они. Игравшие всю ночь напролёт, эти люди, забыв об усталости, спорят о преимуществах какого-то немыслимого аккорда или хвалят музыканта, поймавшего «кайф» и сыгравшего необычно удачную импровизацию уже знакомой мелодии. А бывало, они же обсуждали и осуждали тех, кто взял неточную ноту или не вовремя вступил со своим инструментов в общую мелодию.

Роль верховного арбитра дискуссий обычно отводилась невысокому, подвижному, элегантно одетому человеку, к мнению которого прислушивались все собратья-музыканты. Это — Александр Наумович Цфасман, руководитель лучшего, наверное, по тем временам джаз-оркестра страны, с которым и познакомились девушки.

Цфасман со своими музыкантами незримо присутствовал в каждом доме, в каждой семье, в каждом клубе, на танцплощадке, в парке, на пляже, в поезде — везде, где крутились хрупкие чёрные диски с его музыкой для танцев, под которую ритмично раскачивались буквально все, обняв своих жён и подруг: рабочие и учёные, колхозники и военные, студенты и служащие, члены правительства и работники госбезопасности — вся страна…

Он всегда мечтал о более серьезной музыке, чем исполнение легких джазовых песенок, которые исполнял его оркестр. Но Надя успокоила Александра, что будут у него и серьезные сочинения, и вообще, именно он и его оркестр, наряду с оркестром Леонида Утесова, станет пропагандистом джазовой музыки в Советском Союзе. А самого Цфасмана будут негласно называть «некоронованным королем джаза».

Да и вся его жизнь сложится успешно, никто его не будет репрессировать, хотя к джазу в это время и относились некоторые функционеры с большими вопросами. Но серьезные гонения на джаз начнутся позже, в пятидесятые — шестидесятые годы, когда появятся стиляги и поклонение перед западным стилем жизни.

Сейчас же, поскольку джаз в это время считали музыкой рабов, которых притесняли белые колониалисты, к нему относились снисходительно, вспомните хотя бы фильм «Мы из джаза» как раз про эти времена.

Кроме того, поскольку САМ Иосиф Виссарионович Сталин хвалил фильм «Веселые ребята» и одобрительно отзывался о песнях Леонида Утесова, то и партия давала возможность существовать этой музыке, правда, под пристальным вниманием и контролем.