Случайные знакомые

— Похоже, что так, — согласился он, набирая номер. Потом повернулся и спокойно посмотрел ей в глаза. Ничего нельзя было прочесть в его взгляде.

— Спасибо за цветы и ужин, Сильвия, — поблагодарил он ровно и бесстрастно. Печально улыбнувшись, добавил: — Конечно же, ты устроила мне настоящий день рождения. Мне кажется, я запомню его надолго.

— Не за что, — поспешно ответила Сильвия. — Спокойной ночи, — она удалилась, смущенная его безразличием.

Выходя в коридор, она услышала, как он сказал в трубку:

— Ник? Да, это я. Что тебе удалось узнать?

Сильвия вошла в спальню и закрыла за собой дверь. Ник был другом Джона. Джон просил Ника провести предварительное расследование в доме, где жила Сильвия в Нью-Йорке.

Она разозлилась. Он теряет даром время, звонит Нику, едва переступив порог квартиры. Если он понимает начало их любовной связи таким образом, тем хуже для него. Сильвия была очень раздражена и решила больше об этом не думать.

Но когда она легла в постель, то сразу же вспомнила, что они поменялись ролями на сегодняшний вечер. Джон просто предложил ей сценарий. И, согласно сценарию, она должна была соблазнить его, когда они вернулись из ресторана.

Он вовсе не изменил отношения к ней и по-прежнему хочет ее. Он вынужден ждать и надеяться, но не более того. Наконец-то она поняла, что он просто принял ее решение, когда она не сделала ни шага, ни полшага в его сторону. Он не высказал недовольства и обиды. Он просто согласился с ней.

Предатель.

Сильвия перевернулась на живот и со злостью ударила по подушке кулаком. Хоть она и выросла в мужском обществе, но никак не могла теперь понять, о чем думают мужчины. А раньше считала, что очень хорошо их понимает.

Но в ту ночь она не понимала даже себя.

Утром они отправились в Нью-Йорк. Во время полета Джон был неразговорчив и по-прежнему сдержан. Когда самолет набрал высоту и можно было отстегнуть ремни, он спокойно и деловито открыл кейс и принялся изучать компьютерные данные. Сильвии было скучно, она изо всех сил сдерживалась, чтобы он не заметил ее раздражения и обиды. Как деловой и здравомыслящий человек, она хорошо понимала, что ему необходимо быть в курсе всех дел компании. Она уговаривала и успокаивала себя, считая, что должна быть благодарна за то, что он оставил фирму, бросил все и полетел с ней в Нью-Йорк.

Она никак не могла отделаться от мысли, что он летит с ней только потому, что обязан помочь дочери Кинга Найта. И это раздражало ее больше всего.

Возможно, если бы они стали любовниками прошлой ночью, она была бы более уверенной в нем и в мотивах его поведения. А может быть, и нет. Она еще никогда в жизни не была такой неуверенной и растерянной. Но она была уверена в одном: она хотела Джона Ломакса.

Шофер такси плохо говорил на английском. Дорога от аэропорта была долгой и мучительной. Сильвия очень устала и облегченно вздохнула, когда они, в конце концов, подъехали к дому, где располагалась ее квартира. У здания не было ни собственного «лица», ни очарования, присущего дому, где жил Джон. Но именно эту стандартную «многоэтажку» в течение четырех лет Сильвия называла домом.

Возле двери в ее квартиру Джон остановился и приказал ей подождать, пока он хорошенько не обследует все комнаты. Он поставил чемоданы в прихожей и сказал:

— Постой здесь. А я пройдусь и осмотрю все вокруг.

По пути Сильвия вынула из почтового ящика кипу писем и рекламных проспектов и сейчас не спеша просматривала конверты. Она уже собиралась выбросить рекламные проспекты и просьбы различных общественных организаций о пожертвованиях в корзинку для ненужных бумаг, когда обнаружила белый конверт. Ее имя и адрес были надписаны печатными буквами. На письме не было марки. Почерк совершенно детский.

Джон уже осмотрел ее кухню, спальню и ванную. Он стоял рядом с ней, внимательно глядя на конверт.

— Что это?

— Я нашла это среди почты, — Сильвия протянула ему конверт. — Оно было доставлено с посыльным. На нем нет ни марки, ни почтового штемпеля.

— Конечно, мало надежды, что мы сможем обнаружить на нем отпечатки пальцев, — сказал Джон и, взяв ее за запястье, повел к небольшому кофейному столику, — но все-таки надо попытаться.

Сильвия положила письмо на столик и села на диван рядом с Джоном, зачарованно наблюдая, как он достал из кармана складной нож. Раскрыв тонкое лезвие, он поднял остро отточенный карандаш, лежащий на сборнике кроссвордов, и, придерживая конверт карандашом, вскрыл его тонким лезвием ножа. Внутри был небольшой лист бумаги. Джон при помощи карандаша вытянул письмо из конверта. Сильвия наклонилась над столом и прочла:

«Куда ты ушла? Тебе не нужно убегать. Я запретил ему проделывать подобные шутки. Он просто хотел немного развлечься и повеселиться. И вовсе не хотел причинить тебе вред...»

Неуклюжие печатные буквы, так же, как и адрес, были написаны карандашом. В конце записки они становились менее угловатыми, будто тот, кто писал, утомился выводить прямые линии.

«Я очень скучаю по тебе. Пожалуйста, вернись».

Письмо было без подписи.

Джон дважды прочитал его. Он даже не попытался положить письмо в конверт.