Случайный билет в детство

- Ага! - в один голос заорали Савин и Переходников, - вот и Ильяс тут…

- Делать мне нечего, как по скалам козлом скакать.

- Да он струсил, - засмеялся Переходников, - а Громозека бы не испугался. Слабо, Вяз?

- Слабо, - вторит Савин, - Вязу слабо! Высоты испугался! Ха-ха!

- Мне не слабо, - кричу им, - нас, вообще-то, внизу с дровами ждут. И Григорьев предупреждал…

Но этим, похоже, на всё плевать с высоты в двадцать метров. Ладно хоть Расулов молчит.

- Подождут! - кричат в один голос ценители прекрасного. - А лично нам он ничего не говорил. И чего ты его слушаешь? Короче, мы с этого места не сойдём, пока не докажешь, что тебе не слабо.

- Ладно, Вяз, - это уже Ильяс, - давай сюда. Ничего не случиться.

Ишь ты, доказательство смелости нужно, как будто я её совсем не доказывал. Ладно, сдалась моя благоразумная часть, придется сходить на этот ‘балкон’. Гляну на эту красоту. Парни прошли, и ничего не случилось…

- Плохая идея, - бормочу себе под нос и ставлю ногу на тропку, а сам кошусь на деревце, служащим своеобразным индикатором движения по зыбкой дорожке. Деревце не качается. Это послужило дополнительным стимулом. Прошел больше половины, как вдруг раздался скрежет, деревце мелко задрожало, а у меня из-под ног поехал камень.

Успел в падении ухватиться за крепкий уступ площадки, а внизу загрохотал каменный обвал.

Я повис на руках, зацепившись за край скалы. Передо мной темный гранит. Смотрю вправо. Тропы, по которой мы шли - не было. Нащупываю ногой крохотный уступ носком кеды. Утверждаюсь на ноге и елозю по стене второй ногой в поисках опоры, но ничего не находится. Тогда вцепляюсь руками покрепче, и чуть отклонившись назад, смотрю… да вниз, но не в пропасть, а на стену. Вот она, нужная расселина. Вставляю ногу, поворачиваю, заклинивая ступню, и приподнимаюсь. Голова оказывается выше края, и я вижу, что Олег с Женька и Ильяс сидят на задницах, испуганно вжимаясь в стену. Глаза у Савина по пять копеек, а Женька вообще зажмурился. Ильяс бормочет что-то.

- Помогите… - но из горла вылетает только хрипение. Прокашливаюсь. Ильяс и Савин тут же кидаются ко мне.

- Серёга!

- Живой!

Олег хватает так, что я чуть не срываюсь вниз.

- Осторожно, мля! - матерюсь сквозь зубы.

- Ильяс, помогай! - кричит Олег и тянет меня за левую руку. Расулов, стремительно бледнея, хватает за правую. Забираюсь на площадку и облегченно вздыхаю, а ценители красоты сразу прилипают к стене.

- Серёг, ты как? - шепчет Савин, и замолкает под моим взглядом.

- До доказывались, мать-перемать?! - рявкнул я, так, что все эстеты вжались в стену ещё сильней, и уже тише спросил, - где верёвка?

- Там, - и Олег вяло махнул рукой за спину.

- Где там?

- У бревна оставил.

- Охренеть! - Я сел рядом с парнями. Вот тебе, бабушка, и всякий случай! Оставалось сидеть на этой каменной полке, пялиться на обалденный горный пейзаж и выражать свой восторг матом.

- Мой дядя самых честных правил, - вдруг начал читать стих Савин, - когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил. И лучше выдумать не мог…

- Да, - усмехнулся я, - лучше выдумать не могли, как сюда залезть, на этот природный балкон, мля!

Я отвернулся и закрыл глаза. Интересно, обвал услышали? Возможно. Покричать? Нет, крик не услышат. Лагерь находятся у подножия горы совсем с другой стороны, а ещё еловый лес крик заглушит. Однако обвал должны были услышать. Хотя…

- Мы все учились понемногу, - продолжал Олег, - чему-нибудь и как-нибудь…

- И мало думали башкою, авось и выйдет что-нибудь! - зло выпалил я, но Савин даже не сбился.

М-да, весело. Женька сидит, вжавшись в скалу и выпучив глаза, словно истукан. Савин, глядя в ясное небо, декламирует ‘Евгения Онегина’. Это чтобы вниз не смотреть и отвлечься от своего страха. Только Ильяс сидит задумчиво.

- Серег, - тихо шепчет он, - ты из-за меня сюда полез? Я ведь молчал…

- Если бы ты крикнул ‘Слабо’, то я бы точно не полез.

- А вид отсюда действительно красив, - хмыкает он.

- Ага, только от этого не легче.

Однако надо что-то делать. Вдруг грохот обвала не услышали, и нас не найдут дотемна? Ночи в горах холодные. Днем может быть очень жарко, но стоит только солнцу зайти за гору…

Так, надо осмотреться и оценить положение. Поднимаюсь, подхожу к правому краю. М-да, в этом месте двадцать пять метров. На высотке я и выше висел. Десятый этаж - это примерно тридцать - тридцать пять метров. С другой стороны площадки шесть метров вниз до осыпи, но каменное крошево внизу выглядит страшно.

- Тут допрыгнуть можно, - говорит Расулов, - я могу попробовать…

- И до низу доедет обтесанный труп, - отвечаю я. - Ты глянь, какие камни острые.

- Эх, не забыл бы Савин веревку…

- Я не нарочно.

Блин, и потянуло же этих оболтусов сюда! Теперь сидят, вжавшись спинами в стену и дрожат. И я тоже хорош, на слабо повелся. Чем думала моя голова? Опять влияние детского тела? Все эти гормоны и гипофизы… тьфу, блин! Теперь, вот, решай проблему - как отсюда выбраться?

Так, что там наверху? До края вершины метров восемь, может и больше. Там, как назло, карниз нависает, не очень большой, но все же…