Что и не знало я, что я поэт,
Открылся мир, как сердце лоха,
Как пачка сигарет.
Смешной ботан и опытный мудрило
Мои стихи читали наизусть.
А я смущалось, я благодарило
И лёгкую испытывало грусть.
Но если есть в кармане сигареты,
То и стихи плохие – ерунда.
Коль сигареты есть, то все поэты,
Хорошие ль, плохие – хоть куда!
К примеру, я поэт намного хуже.
Да вовсе никакой и не поэт.
Однако я пишу, смущая души.
И тут благодарю за наш дуэт.
Послать туда, где тело отомрёт
Недели на две, лучше навсегда
Езжай куда-нибудь подальше.
В каналах Марса есть ещё вода
И красные пески без фальши.
Всё скоро устаканится,
Людьми
Ещё раз станут динозавры.
Забросят сеть с космической ладьи
И вытащат тебя за жабры.
Послать туда, где тело отомрёт
И где в иное тело заселиться
Душа сумеет, всякий не сочтёт
За труд. На Марсе очутиться
Индус способен. Впрочем,
И буддист.
Но, впрочем, кто же это знает.
Сейчас я ловкий иллюзионист,
Который жабам жабры разрывает.
Россия – Родина слонов…
Он папин друг, он мамин друг!
Плохих девчонок и мальчишек
Журил, и за Полярный круг
Водил смотреть на белых мишек.
Потом у нас была война.
Потом была олимпиада.
Я покажу тебе слона,
Нам далеко ходить не надо.
Россия – Родина слонов.
И я, и ты об этом знаем.
К нему, начальнику лохов,
Мы все почтение питаем.
Он всех спортсменов также друг.
Не эпигон, а продолжатель.
Шагнул вперёд, но сделал круг.
А стерх – совсем не показатель.
Системы солнечной давно
На Марсе все едят говно.
Говно растет здесь на деревьях,
Оно по древнему поверью
С Земли людьми завезено.
Его здесь солят и пекут.
И полотно искусно ткут.
А если прилетают люди,
Им подают говно на блюде.
Гостеприимно встретят нас.
Добро пожаловать на Марс!
Системы солнечной давно
Земным народам не хватает.
Планеты рядом не желает
Никто из смертных. Марс – говно.
Загажен Марс и все другие
(Своя планета и чужие).
И новые пора освоить,
Чтоб телеса людей пристроить.
С говном перемещенье масс.
Гостеприимно встретят нас?
Гнея ли адепт Помпея
Ах ты мерзкий, ах ты подлый,
Недобитый помпеянец!
Ты один не умывался
Галльской кровью на заре.
Никого ты не заре.
Надо, надо умываться
По утрам и вечерам
Кровью галльской и тевтонской,
И фракийской, и сирийской,
Иудейской и дакийской
Умываться нужно нам.
Далеко Господне слово,
Что в границах Рим удержит.
Рим надежно склеен кровью,
Помпеянский пацифист!
Гнея ли адепт Помпея
Иль в Помпеях местный житель –
Всё едино лицедею,
Коль Эзопа он любитель.
Кровь стекает по экрану
Персонального компьюте…
Рим – как субститут вулкана
И предвестник русской смуты.
Пыл в Везувии скопился.
Цезарь Гай крушит Помпея.
Победитель обратился
В проигравшего злодея.
…Кровь и при большом просторе,
И при ядерном распаде.
Только скрепы и опоры
Не окажутся внакладе.
Витали в облаках
Мы приходили без звонка,
Мог в дверь любой войти без стука.
Мир был подобием Фейсбука,
Все сохраняли облака.
На стульях, в ванной, на полу
Мы просыпались на рассвете,
Тогда все жили в Интернете,
Не цифровом, а наяву.
Мир был громоздким, зависал,
Связь обрывалась постоянно,
Мышь копошилась под диваном,
Я от кота её спасал.
По именам друг друга звали,
Потом нас всех оцифровали.
Витали в облаках. Мы любим
Не делать ничего – витать.
Да, информацию погубим,
Но в облако, чтоб защищать,
Засунем всем пакетом разом.
Заляжем отдыхать потом.
И повисим над унитазом
В инете с гаджетом тайком.
Мы виртуалим, как во снах.
Связь с миром яви сдохла словно.
Мы мышь компютера впотьмах
О коврик юзаем любовно.
Мы виртуалим в виршах даже,
Чтоб видимой не стала лажа.
Зачем примазываться?
Я сам из вас и знаю: вы говно,
Ко лжи приученное с детства.
Стоите твердо вы, у вас заведено
Предательство и людоедство.
От вас, родных, в проклятые снега
Я убежал, как можно дальше.
И сам в себе преследую врага
Душевной трусости и фальши.
Примазываться, коли вы такой,
Зачем к другим хорошим людям?
Возможно, вы так делаете не впервой,
Но мы ваш пыл сейчас остудим.
Теперь бегите, сколько хватит сил
Бегите быстро, без оглядки.
Иначе будет точно свет не мил
И отслоение сетчатки.
Моё сердце отлито из сладкого шоколада
Моё сердце отлито из чёрного шоколада.
На морозе об него можно сломать зубы.
На губах останется несмываемая помада.
На ладонях линии проступят грубо.
Не касайся моего сердца, добра не будет.
Чернота и горечь. Шоколад – просто красивое слово.
Отливают из меди, стали, какое желают люди,
Мне отлили из шоколада, не дали другого.
Собирает в холоде, смешанном со слюною,
Горечь к горечи, а печаль к печали.
А когда спросил: «Зачем же вы так со мною?» –
Пожимали плечами.
Моё сердце отлито из сладкого шоколада,
А мой мозг сотворён был из сахарной пудры.