Случайный контракт

— Чувствуешь? — спрашивает он спустя какое-то время.

— Угу, — говорю я, отчаянно давя зевок. — Если мы в ближайшее время не найдем комнату для меня, ее придется искать для тебя.

— Я понял. Так это тоже не работает.

Я слышу, как он обходит кровать и… матрас рядом со мной слегка прогибается.

— Расслабься.

Ну да, конечно! Я тут же приподнимаюсь, поворачиваю голову и вижу, что Воронов лежит. Просто лежит. Глаза закрыты, руки вдоль тела. Никаких поползновений в мою сторону.

Я снова ложусь. Закрываю глаза. Молчим. Лежим и молчим. Мелькает ленивая мысль: а и правда, зачем ходить, искать комнату…

— Чувствуешь?

Я делаю глубокий вдох и киваю. Наверное, у меня и правда получается расслабиться, потому что ощущения действительно становятся четче, острее. Например, мне кажется, что голос его хотя и звучит тише, но значительно ближе ко мне. А еще мое лицо начинает окутывать теплое дуновение. Оно мягко касается моего лба, щеки, опускается к губам и задерживается там.

— Чувствуешь… — Теплое дуновение становится значительно жарче, даже слегка припекает, сушит губы, и я облизываю их. — Да, вот так…

А потом… Не уверена, что именно выдергивает меня обратно в реальность. Или я достаточно отдохнула и сон прошел. Или матрас снова прогнулся. Но я открываю глаза и вижу склонившегося надо мной Воронова.

Глаза кажутся почти черными, взгляд изучает мое лицо, но внимательней всего — мои губы. А его пальцы рисуют линии на моей шее. Далековато зашли. И кто-то явно не против зайти куда дальше. Хотя я была бы не против версии, что он просто щупает пульс.

— Ну и куда ты? — интересуется Воронов, когда я пытаюсь подняться.

— Это же очевидно: кровать большая, но раз ты нависаешь надо мной, значит, тебе места мало. Иду искать какой-то вариант для себя.

— Хорошо, сходишь. Сейчас скажи, что ты чувствуешь.

— Легкое недоумение.

Я ожидаю, что он попытается меня удержать, но он откидывается на подушки и разочарованно выдыхает:

— Эх! Почему-то даже так не сработало!

Я встаю. Он остается лежать. Я подхожу к двери. Он остается лежать.

— А что должно было сработать? — подталкивает спросить мое любопытство.

Он приподнимается на локте. Всматривается в меня, будто решая, достойна ли я узнать эту тайну.

— Ну, вообще-то было бы неплохо, если бы ты почувствовала удовольствие, наслаждение, восторг, радость.

— Только из-за того, что пять минут полежала рядом с тобой на соседней подушке?

— Обидно слышать твое недоверие, — бухтит он. — Я ей самое лучшее… как она и просила, а она…

— О чем я просила?

— А она даже забыла… — продолжает бухтеть он. — Ты же просила показать тебе еще красивые места. Места силы. Вот. Это одно из них. Стопроцентно работает. Но зришь в корень: пять минут, полежали, на соседней подушке… Может, потому ничего и не вышло. Слишком быстро и не тем занимались.

Я закрываю лицо ладонями, потому что у него такой сосредоточенный вид: рассуждает, строит теории. А я не могу. Больше не могу столько смеяться: живот болит, щеки трескаются, на радость подругам вот-вот появятся мимические морщины.

— Учти, — угрожаю я, успокоившись, — если мы комнату для меня не найдем, переезжаем обратно ко мне.

— Пойдем поищем, — поднимаясь, соглашается Воронов, — а то у твоей крысы будет уже третье кругосветное путешествие за сегодняшний день, и я начну ей завидовать. Не хочется до этого опускаться.



Глава 28

Анжелика

— Ну как тебе?

Сам Воронов остается в дверях, а меня пропускает вперед.

Я осматриваюсь: эта комната чуть меньше, чем у хозяина дома, но нравится мне даже больше. Теплые оттенки белого с синим, на окнах вместо жалюзи шторы, вместительная кровать с белым мягким изголовьем. Мой взгляд скользит по светлой стене, с едва заметным узором в виде цветов с застывшими на них каплями росы и задерживается на модном трюмо. Зеркало с подсветкой, выдвижные ящики, мягкий пуф…

— Не нравится? — спрашивает Воронов, заметив заминку.

Я оборачиваюсь к нему.

— Это женская комната.

— Потому я и живу по соседству.

Улыбнувшись, я вхожу внутрь помещения, открываю светлую дверь — ванная, я так и думала. В приятно голубых оттенках, с которыми хорошо контрастируют душевая кабина с черным контуром, черный смеситель, черный душ. Все так вычищено, что слегка отливает перламутром.

Возвращаюсь в комнату, еще раз обвожу ее взглядом. Если этот идеальный порядок — бардак, даже удивительно, что Воронов выдержал пару часов в моем доме. Провожу рукой по стене — чуть шершавая, а вблизи цветы еще больше напоминают живые.

— Тянет и здесь начать делать ремонт?

Обернувшись, смотрю на Воронова. Он не выглядит недовольным такой перспективой, хотя эта комната явно делалась под кого-то. Для женщины. Которая, скорее всего, была ему дорога?

— А если и так?

— Я не против. — Он равнодушно пожимает плечами. — Только учти: оставить тебя на руинах я не смогу, другие комнаты, как ты знаешь, не убраны, так что тебе придется переехать ко мне.

— Есть еще гостиная.