Случайный контракт

— Она не зря так называется. Она для гостей. К тому же одно дело, когда из-за твоего храпа я отселяю тебя в соседнюю комнату. И совсем другое — на соседний этаж. Это ближе к разводу, чем к браку. А мне, как ты помнишь…

— Важна достоверность, — добавляю я, когда он делает паузу. Он удовлетворенно кивает. — Хорошо. Я определилась. Мне нравится эта комната. Как ты думаешь, будет достоверным, если я попрошу своего мужа принести мой чемодан?

— Вполне, — кивает он. — Если у мужа нет горничного.

Выглянув в коридор, он прищуривается, как будто кого-то высматривает, а потом раздается команда:

— Емеля! Неси сюда чемодан!.. То, что он на колесиках, не значит, что на нем нужно ехать! Это значит, что его можно катить!

И вот он говорит не со мной, но меня этот тон задевает. Парень еще молодой, чутко на все реагирует. А ответить в силу их отношений начальник — подчиненный не может. Да и чемодан для него, возможно, действительно несколько тяжеловат, потому что, когда он вкатывает его в комнату, я замечаю, что его лицо слегка посерело.

— Тебе не кажется, что ты с ним несколько груб? — спрашиваю я, когда мы снова остаемся одни. — Он чуткий, ранимый. По-моему, он вообще слегка пугается, когда тебя видит.

Воронов окидывает меня насмешливым взглядом.

— По-твоему, он адреналиновый маньяк, который выбил себе безлимитный билет в комнату страха? Если он и пугается, то того, что лишится такой зарплаты, которую я плачу.

Ну что ж, надо признать: его версия выглядит убедительной. А с другой стороны, это может означать, что у парня просто нет более подходящего варианта.

— Если тебе удастся его куда-то пристроить, — будто проследив за ходом моих размышлений, говорит Воронов, — так и быть, я все-таки куплю тебе проездной на метро.

И забавно звучит, и в то же время не очень. Похоже, он не так уж высоко ценит людей, которые на него работают.

Это предположение усиливается, когда вскоре Маргарита Аркадьевна приглашает нас к ужину. Она столько всего приготовила: и пасту с морепродуктами, и несколько видов салатов, — а Воронов, едва мы вошли и сели за стол, спросил про сосиски!

— Можно это разнообразить тем, что мы захватили с собой? И имею в виду не крысу — пусть отдыхает. Кстати, надеюсь, она хорошо устроилась? Ей там спокойно и тихо? Она достаточно далеко от наших комнат, чтобы мы ей не мешали?

— Ириску я разместила в комнате на первом этаже. — Взглянув на меня, горничная слегка улыбается. — Комната хорошая, я там сама когда-то думала разместиться…

Она замолкает на пару секунд, переводит взгляд на хозяина дома.

— А сосиски я отдала. Садовнику прокурора. Там большой пес. Ему только в пользу пойдет.

— Полагаю, как мои бифштексы, отбивные и шашлыки? Которые у вас так удачно не получались. А я смотрю, что-то у него псина стала быстро вес набирать. Уже еле лапами передвигает, когда он выводит ее на прогулку. Не дело это, Маргарита Аркадьевна, неправильно как-то, что пес становится весомей, чем прокурор.

Женщина не оправдывается. Сжимает губы и еще выше поднимает голову.

— Смотри на это с другой стороны, — говорю я и кладу ладонь поверх руки Воронова, чтобы прервать их зрительный поединок. — Все эти килограммы могли быть на тебе. Вдруг бы ты мне такой не понравился?

— И лап у меня куда меньше, — кивает согласно Воронов и, поддерживая мою игру в отношения, склоняется и целует меня в макушку. — Ты права, так у меня было куда больше шансов тебя отхватить.

— Отхватить? По-моему, кто-то очень голодный.

— Даже не представляешь насколько!

Я прошу Маргариту Аркадьевну добавить Воронову пасты побольше. Он грустно вздыхает, но принимается есть.

Горничная задерживает на мне долгий взгляд, в котором мне чудится благодарность.

— Может, вы с нами поужинаете? — предлагаю я.

— Нет, что вы, спасибо! — быстро отказывается она. — Такой день! Вам лучше побыть наедине.

— Это точно, — ворчит Воронов, прежде чем я успеваю заверить, что мы будем не против, если она к нам присоединится.

Она прекрасно улавливает его тон, поэтому, пожелав нам приятного аппетита, уходит.

Воронов ест медленно, как настоящий гурман. А у меня аппетит почти совсем пропадает. Ужин спасает вино. Вкусное, чуть терпкое.

Поверить не могу, что я замужем. Столько разговоров, столько вопросов от всех знакомых, а по сути ведь ничего не меняется, просто теперь на пальце кольцо. Может, если бы я выходила замуж по любви, все было бы иначе? Какие-то другие ощущения?

Я задерживаю взгляд на Воронове. На нем футболка, свободные брюки. В этой одежде он кажется не таким угрюмым. Наоборот, более… мягким, что ли.

— Это и есть твоя пижама?

По-моему, он не без удовольствия оставляет в покое пасту и приборы и тоже переключается на вино.

— Нет. Если все-таки хочешь на нее посмотреть, могу выдать тебе абонемент в мою комнату.

Я улыбаюсь и делаю глоток вина. На удивление, он эту тему не продолжает. Взяв бокал вина, молча рассматривает меня. Гадает: сплю ли я в этих штанах? Хотя нет, по взгляду, от которого меня начинает бросать в жар, скорее представляет меня совсем без одежды.