Случайный рыцарь

Вскрикиваю и хватаюсь свободной рукой за приборную панель, чтобы не удариться об нее или о лобовое стекло.

Мужчина усмехается.

– Осторожнее, Белла, ты же не хочешь повредить машину мамочки и папочки. Было так мило с их стороны одолжить ее, чтобы приехать и забрать тебя.

Я не понимаю и не узнаю его. Он моложе Эйвери. Поворачиваюсь, пытаясь лучше его рассмотреть. Большие солнцезащитные очки и бейсболка скрывают лицо.

– Кто вы?

С кривой ухмылкой он резко перестраивается на другую полосу.

Я вскидываю глаза и не могу отвести взгляда от фуры, несущейся нам навстречу, пока он обгоняет цистерну в нашем ряду. В этот момент перед мысленным взором начинают мелькать картинки из моей жизни.

Боже мой.

БМВ едва успевает обогнать грузовик и вернуться в нашу полосу, как встречная фура пролетает мимо, сигналя изо всех сил. Тот, что позади нас, тоже гудит.

Во что, черт возьми, я вляпалась?

– Вы пытаетесь нас убить? – Я смотрю на приборную панель, прикидывая, смогу ли вытащить ключ из замка зажигания, чтобы остановиться. Нет, автомобиль заводится нажатием на кнопку.

– Уймись и заткни рот, – рычит он, толкая меня сильнее в приборную панель.

Боль простреливает всю руку. Я закрываю глаза, когда мы обгоняем очередную машину. Молюсь, чтобы он не убил нас и чтобы Дрейк заметил БМВ. Этот смертельный, бессмысленный танец на дороге длится на протяжении всего пути до самого города. Он трижды едва не убил нас. Я настолько потрясена, что не могу даже кричать. Затем мужчина сворачивает с шоссе на проселочную дорогу за полмили до черты города. Путь проходит мимо старого оптового склада, а затем возвращается в город.

– Отель находится в другой части города. – Он явно не везет меня к маме с папой.

– Точняк. Просто они сейчас не в отеле прохлаждаются. У стариков нынче есть более важные делишки.

Господи. Мне не нравится, как он это говорит.

Я знаю, что это бесполезно, но не могу не спросить снова:

– Так кто вы? Чего вы хотите? Если это деньги…

– Не-а, засунь свое бабло в задницу. Этого хочет мой папаша. – Он хихикает, и этот резкий, сухой звук похож на потрескивание горящих листьев. – Мои вкусы более изощренные.

Мы проезжаем мимо парка домов на колесах, пересекаем шоссе Восток – Запад, по которому можно добраться до офиса «Норт Эрхарт», а затем продолжаем двигаться по этой дороге, где больше ничего нет.

Она заканчивается у самой границы Национального парка Теодора Рузвельта, раскинувшегося во всей его бурной, холмистой славе. Я думаю о том, как обширны эти земли. Дедушка когда-то привозил меня сюда, и мы любовались этими вечными и бесконечными милями Великого Ничего. Я вздрагиваю.

Дорога заканчивается, но мужчина не останавливается.

Он переваливает через край парковки и съезжает на гравий, ведущий к большому павильону. Сюда мы каждое лето приезжали на празднование Четвертого июля.

Мое плечо давным-давно онемело. На неровной местности машина подпрыгивает, мужчина постоянно прижимает меня к панели, из-за чего руку простреливает колющая боль. Мы объезжаем павильон по траве и движемся дальше.

Через несколько миль мы поднимаемся на вершину холма и начинаем спуск с другой стороны. Я была здесь всего один раз, но смутно припоминаю, что это складские помещения в миле от основного здания «Норт Эрхарт». Он едет вдоль ограждения из проволочной сетки, затем поворачивает, ненадолго ускоряясь перед открытыми воротами. Наконец могу как следует рассмотреть место, куда мы приехали.

Вокруг нас стоят грузовики, высятся складские здания, транспортные контейнеры и большие круглые резервуары для хранения сырой нефти.

Я в таком замешательстве, что с трудом вспоминаю, как дышать.

Никто раньше не говорил, что паника может стать неотъемлемым состоянием души.

Все, о чем я могу думать, что именно поэтому мне и нужен был телохранитель. В виде подставного мужа, ставшего реальным.

И я его прогнала.

Дрейк никогда не найдет меня здесь.

Похититель объезжает кучу строений, поворачивает туда-сюда и наконец останавливается возле здания для хранения металла. Рядом со знакомым черным внедорожником Эйвери Браяра.

Мои внутренности сворачиваются в узел, когда наконец до меня доходит. О нет.

– Вы… ты сын Эйвери?

Человек, о котором Дрейк предупреждал меня.

Убийца, за которым тянется след пропавших женщин.

Чудовище.

Боль больше не имеет значения, я не могу так просто сдаться. На мгновение я вспоминаю деда и знаю, что он велел бы драться изо всех сил.

Я пинаюсь и выкручиваюсь из его болезненного захвата, когда он тащит меня наружу. За пределами машины места намного больше.

Бодаюсь, колочу и царапаю все, до чего могу дотянуться. Мужчина хватает за вторую руку. Голова идет кругом, когда я вижу татуировку дракона на шее. Я на мгновение теряюсь, этого не должно быть, невозможно!

– Когда… когда ты вышел из тюрьмы?

– Я никогда не был в тюрьме, глупая сучка.

Скрутив обе руки за спиной, он поднимает меня за них.

Боль прошивает током, такая резкая и внезапная, что воздух застревает в груди. Пальцами ног едва касаюсь земли, но не могу идти. Его хватка парализует.