Случайный рыцарь

Он резко мотает головой.

– Ты ошибаешься. Я знаю, каков был план Джона. Вы действительно думаете, что он был единственным человеком в этой отрасли, кто когда-либо шпионил за своими конкурентами?

Мне не нравится насмешка на лице Эйвери.

– Мой отец был вице-президентом «Лафайет Ойл». Когда-то это была большая компания. Он беседовал с Джоном на каждой конференции, где встречались все шишки, чтобы составить план и выпить – или найти наиболее уязвимое место, чтобы нанести удар друг другу в спину. Но с Джоном все было не так. Предприятие не числилось в списке конкурентов, поэтому он и мой папаша были друзьями. Это он помог Гарри устроиться в «Юпитер Ойл», организовав все через целую цепочку нужных людей…

Он снова улыбается. На этот раз немного отстраненно, почти грустно. Не знаю почему, но это заставляет сердце учащенно биться.

– Мой старик думал, что оказывает Джону личную услугу, и был счастлив сделать это. – Его перекашивает, когда он бросает взгляд на отца. – О, папуля так гордился тем, что Гарри окончил колледж, в те дни это было редкостью в нашей отрасли. Я тогда учился в средней школе. И отец постоянно тыкал мне в морду примером Рида, мол, если хочешь подняться на самую вершину, ты должен быть как Гарри: поступить в колледж, перенимать опыт парней в костюмах, а не тех, у кого вечно руки в грязи, учиться быть полезным своему делу. – Ярость вспыхивает в его глазах. – Боже, я возненавидел тебя и всю эту лицемерную чушь еще до того, как встретил тебя.

– Гарри ничего тебе не сделал! – рычит мама. – Ни Аннабель, ни я.

– Да заткнись ты, мумия конченая, или я попрошу Адама выяснить, какие части твоего тела все еще настоящие, – взрывается Эйвери, и я наконец вижу, что общего у Браяров. Запугивания и издевательства.

– В любом случае дело не в этом, – огрызается Эйвери, все еще холодно глядя на маму.

Боясь, что он может с ней сделать, я ищу способ выиграть время, чтобы разрядить его.

– Тогда что же? – спрашиваю я как можно более спокойно.

Он переводит свой взгляд на меня, и его злобная ухмылка возвращается.

– В «Лафайет» осталось много высокопоставленных друзей, которых я мог подкупить. Люди, в которых Джон был уверен. Однако когда он напивался, он много болтал.

Прикусываю язык. Я никогда не видела дедушку навеселе, но это не значит, что он не развлекался, особенно с друзьями.

– Несколько лет назад он и его «помощник» отправились в Монтану. Однажды ночью они очень бурно общались в баре, где у меня есть свои уши. И мне передали все услышанное о его завещании. Это было еще до того, как ты приехала, Аннабель, но я также выяснил, что если не станет всех вас троих, то так и произойдет.

Я качаю головой.

А он улыбается и кивает.

– Я знаю, что я прав. И также знаю, что смогу убедить достаточно людей в этом городе, что им нужны деньги, а не работа в нефтяной отрасли. То есть если бы я хотел… – Он щелкает зажигалкой, затем гасит пламя. – Но мне это не надо. Честно говоря, мне насрать на «Норт Эрхарт» и его старые буровые площадки. Все равно они наполовину истощены.

И я не могу сдержать дрожь, видя, как ширится его злобная ухмылка. Мне это явно не понравится.

– Я не понимаю. Тогда что вам надо? – спрашиваю я, заставляя сохранять спокойствие. Думать стратегически.

– Что? Да твое миленькое ранчо Ридов. – Его губы кривятся в отвратительном изгибе, что становится еще шире, когда он слышит, как я задыхаюсь. – Которое город с удовольствием продаст мне. Им не нужна будет эта развалюха, всего лишь очередная муниципальная собственность, содержать которую им не по карману. Там одни только налоги на имущество разорят любого, если только у него не полные карманы бабла.

– Ранчо? Но почему? – спрашивает мама.

– Миссис Рид, это очень-очень важный секрет, который надо хранить. – Эйвери подходит, смотрит по очереди на каждого из нас, а затем останавливается передо мной и пожимает плечами. – Полагаю, учитывая ваше затруднительное положение, я могу позволить себе поделиться им.

Ага. Давай уже, продолжай.

– Как оказалось, самые богатые залежи во всем чертовом Баккеновском шельфе находятся прямо под усадьбой Ридов. Акры и акры шельфа. Джон не пробурил ни единой скважины на своей земле. Ему это просто не нужно было, денег поступало достаточно из других разработанных скважин. А это – целина, которую он оставил нетронутой. – Он указывает на свою грудь. – Его потеря, мой выигрыш. Нефть, минералы, возможно, кости гребаных динозавров. Я верну в Северную Дакоту такой бум, что Далласу не понадобятся вонючие подачки от Фонда Рида. С «Юпитер Ойл» во главе сделаем из местной деревушки настоящий большой город!

Удивительно, как легко ему удается привести меня в состояние бешенства. Но сдерживаюсь и просто качаю головой.

– Город не продаст вам ранчо, Браяр. Потому что оно не будет принадлежать ему.

Он дергает головой, в его глазах вспыхивает неуверенность.

– Херня! Будет!

– Вы ошибаетесь. Потому что упускаете кое-что. – Я возвращаю злобную ухмылку, такую же уродливую, как и его. – Потому что, когда я умру, муж унаследует все.

Он смеется.