Случайный рыцарь

Твою мать! За рулем Энджи, а на заднем сиденье мелькают два знакомых силуэта.

Я поворачиваюсь к Белле. Я крепко, до боли, стискиваю челюсти.

– Это ты позвала ее.

Она кивает, в глазах мелькает страх. Когда открывает рот, чтобы ответить, она наверняка уже понимает, как здорово облажалась.

– Ты… вам пора выяснить отношения. Прошло достаточно времени. Энджи спросила, можно ли приехать, и…

– Ты ничего не знаешь! – рявкаю я так грубо, что горлу становится больно.

Последнее, что сейчас нужно, это сестра, с которой не общались столько лет, племянники с огромными, как у оленят, глазами, вынуждающие заново пережить прошлое, разрушающее настоящее.

Белла с опаской смотрит на меня, зеленые глаза сверкают.

– Я знаю достаточно, Дрейк. Я смогла почувствовать себя лучше только после разговора с отцом. Просто поверь…

– Это не то же самое.

– Именно то же самое. – Она бросает на меня недовольный взгляд. – Они проделали долгий путь. Не вздумай на них ворчать.

Чтоб я сдох. Готов влепить со всей дури в любую подвернувшуюся твердую поверхность.

Она идет к внедорожнику.

Стою, окаменевший, неподвижный, пока Энджи выходит из автомобиля. Она ни капли не изменилась. Все такая же высокая, стройная. У нее длинные темные волосы, глаза чуть светлее моих. Очень похожа на маму, которая умерла, когда мы были детьми. Затем Терри вылезает из одной задней двери, а Шерри пытается открыть дверцу с другой. Им было шесть, когда я видел их в последний раз, сейчас десять. Двойняшки. По-прежнему похожи, но его черты острее, у нее – мягче.

Как бы я ни был зол, не могу удержаться от улыбки. Племянники всегда милы, и чувство вины, что я так долго не приезжал к ним, разливается едкой горечью.

Переступая возле машины, Терри несмело машет мне.

Я салютую в ответ.

– Привет, приятель.

Он улыбается.

– Привет, дядя Дрейк.

Не могу отрицать, что чертовски рад видеть их снова. Просто… сейчас действительно неподходящее время для воссоединения семьи. И тот факт, что меня не поставили в известность об этом визите, жутко бесит.

– Дядя Дре-е-ейк!

Внутри все обрывается, когда я отвечаю:

– Привет, Шерри-Берри.

Опускаюсь на одно колено. Они пулей мчатся через газон, прямо в мои объятия. Держу крепко, по одному в каждой руке.

Боже. До сих пор я даже не подозревал, как сильно скучал по этим детям.

Энджи стоит рядом, наблюдая, как я отпускаю их.

Встаю и протягиваю ей руки. Может, Белла права не на сто, а на все сто пятьдесят процентов, хоть я не хочу признаваться в этом.

В глубине души я тоже скучал по Энджи. Она была спасательным кругом, путеводной звездой, пока я служил в армии. Парни из подразделения просто обожали посылки, которые она отправляла ежемесячно, и я никогда не беспокоился о том, как там дома, потому что знал, что у нее все под контролем.

Улыбаюсь, вспоминая, как приятель, Гэйб, преследовал меня днем и ночью, чтобы я дал еще кусочек «этого офигенского вяленого мяса по каджунскому^[29] рецепту» из посылки. Не хватило смелости сказать, что эти штуки не имеют ничего общего с Новым Орлеаном и его кухней.

– Привет, большой брат, – говорит она, подходя и крепко обнимая.

Целую ее в макушку, не в силах произнести ни единого слова. Она снова сжимает меня в объятьях и отступает на шаг.

– Спасибо за деньги, но мы бы предпочли тебя.

Отвожу взгляд от ее увлажнившихся глаз и тут же натыкаюсь на взор Беллы.

– Почему бы вам двоим не пойти в дом, – говорит девушка, по-дружески обнимая за плечо Терри и Шерри. – А я пока покажу этим двум самого умного в мире коня.

– Это такой черный с белым пятном? – с волнением спрашивает Шерри, подпрыгивая от нетерпения.

– Он самый, – отвечает Белла, разворачивая детей. – Его зовут Эдисон, и он страшно любит, когда его гладят.

Она права. Детям не нужно слышать, как я скажу Энджи, чтобы они уезжали домой. Немедленно.

Поворачиваюсь, жестом показывая ей подниматься по ступенькам, чтобы можно было обставить все более-менее красиво.

– Я боялась, что ты все еще не хочешь нас видеть, – говорит Энджи, когда мы заходим в дом. Она шумно выдыхает. – Черт возьми, Дрейк. Ты напугал меня. Иногда я не знала, жив ты или нет.

Вхожу в гостиную, наш разговор будет не слышен на улице.

– Я посылал деньги. Ты бы ничего не получала, если бы я откинул копыта. Головой-то думай, сестренка.

Она фыркает и улыбается.

– Все такой же, как я посмотрю. Ты отправлял их с какого-то странного счета. Я реально не знала, стоит ли в следующий раз ждать извещение о смерти.

Стараюсь не улыбаться. Я использовал этот счет, чтобы она не могла отследить деньги в другом банке.

– Я всегда подписывался «ДЛ». Сколько других Дрейков Ларкинов ты знаешь?

– Ох, я тебя прошу. Кто угодно мог открыть счет на твое имя и отправлять деньги с похожими инициалами. У тебя в армии была куча приятелей, которые оказали бы такую услугу. Как этот парнишка из Луизианы, как его звали? Гейб! Надеюсь, он счастлив, где бы он ни был сейчас. – Она качает головой. – Я настроила оповещение «Гугл» на твое имя, если оно появится в некрологе. Я привыкла думать, что найду тебя именно таким образом…